Лина Богданова
– Все! Она меня достала! – решила Майя и прекратила
сопротивление, длящееся без малого пять
лет. – Пускай наслаждается победой! И получает своего ненаглядного сыночка в
целости и сохранности.
Она несколько
поскромничала, поскольку Родик возвращался к мамочке в полуторократном варианте.
За пять лет семейной жизни он заметно подрос: на весах вместо семидесяти возникало угрожающее «девяноста», а на
костюмах и пальто вместо сорок шестого
размера теперь значился пятидесятый.
– Стоило ли так долго мучиться? – укоряла себя Майя,
вспоминая бесконечные переговоры с Эллой Максимовной.
– Это не твой вариант, детка, – скрипело в трубке. – Не
мне тебя учить, но смею напомнить: муж и жена – одна сатана, супруги – одного
поля ягоды, муж и жена из одной глины леплены…
– Можете не продолжать, – огрызалась невестка
(разумеется, про себя), – сама не хуже вас знаю. И продолжить могу. Лично мне
больше всего нравится: от осинки не родятся апельсинки. А я-то думала… Пять лет
потратила, чтобы человека из Родьки сделать! Да лучше бы сразу к Вадику ушла.
Жила бы себе припеваючи… хотя нет, если бы сразу к Вадику, Евушку не родила бы.
А как я теперь без Евушки? А никак…
И терпела. И слушала дальше, в коротких перерывах не
забывая вставить робкое: «Да, мама», «Конечно, мама», «Как скажете…».
В принципе, вместо Евушки она могла бы родить Машу или
Дашу или какого-нибудь Костика. Но разве сравнишь! И вообще, мысль о других
детях казалась Майе святотатством. Со своей любимицы она и пылинки сдувала с
осторожностью, а уж про гипотетические сравнения и думать боялась.
– Посуди сама, – трещало и вибрировало в трубке, – зачем
он тебе? Ни тарелки за собой не вымоет, ни ножа не заточит. А уж гвоздь чтобы
забить…
Да уж, сокровище досталось Майе еще то. Родион по жизни
шел легко и прямо, не зацикливаясь на бытовых проблемах. Рожденному летать не до канализационных
засоров! Нам диссертацию подавай, желательно сразу докторскую, чтобы по мелочам
не особенно размениваться. Плюс кресло помягче и должность повыше. Плюс
секретаршу у дверей. И водителя с персональным транспортным средством. Плюс…
– Какие еще батареи? – нервно каркал он в лицо вечно
недовольной жизнью супруги. – А о существовании ЖЭСа ты не догадываешься?
– А я что говорю? – радовалась очередной перепалке
свекровь. – Абсолютно не пригодный к семейной жизни человек. Разве что старой
матери стакан воды подать и доктора вызвать. Ты пойми, деточка, я не молодею.
Порой даже до туалета дойти проблема. И ни одной живой души рядом. Давай все
решим полюбовно: тебе квартира, мне Родик. Ведь справедливо же.
Конечно справедливо, если учесть, что квартиру Майя
получила сама. А Родион пришел к ней с тощеньким дипломатом, в котором кроме
смены белья и зубной щетки ничего не поместилось. Правда, квартирка досталась
ей так себе – маломерка на первом этаже окнами на магазин. И район в пригороде.
Зато у Эллы Максимовны просторная «сталинка» в центре.
Три комнаты с кухней-гостиной метров на сто потянут, потолки высоченные, двор с
липовым сквером.
– Одной уборки на неделю, – канючила «счастливая»
домовладелица, – а помочь некому.
Майечка, может, заскочишь на пару часиков?
И она заскакивала. Оставляя дочку на соседей, поход в
гипермаркет за любимым Родичкиным лососем на поздний вечер. Обходя стороной свирепую
вахтершу и ленивую домработницу. И получая взамен убитого вечера очередную
тираду из серии «возвращение блудного сына»:
– Майя, так жить нельзя. Только что звонил Родик. Пришел,
а в холодильнике шаром покати. Неужели нельзя позаботиться обо всем заранее?
Пара бараньих котлеток, рис на пару, спаржа. Милочка, ты пренебрегаешь
супружескими обязанностями!
Ну, конечно,
именно в бараньих котлетках со спаржей они и сосредоточены! И как Майя раньше
не догадывалась. Правда, не догадывалась она вместе с Родиком, но не перечить
же маменьке!
Так и жили. Как
все. Впрочем, даже лучше некоторых, у которых сварливое сокровище жило рядом.
Хотя Эллу Максимовну расстояния не пугали. Она звонила по нескольку раз на день
и выплескивала накопленный негатив на нерадивую невестку:
– И почему я такая невезучая? Другим врачихи достаются
или директрисы. На худой конец, повара или парикмахерши. А тут? Мастер смены в
захудалом СМУ! Кому скажи – перекрестятся.
– Может, мне второе высшее получить? – пыталась
оправдаться – поначалу ей хотелось угодить свекрови – Майя. – Вам что больше
нравится: «Финансы и кредит» или «Современные средства коммуникации»?
– Мне хорошая жена сыну больше нравится, – вздыхала на
другом конце связи Элла Максимовна. – И желательно в готовом виде. А тут… ни
лица, ни фантазии, ни внуков.
Очередная пощечина
воспринималась с горечью и обидой. Как будто Майя виновата, что Евушка долго не
спешила появиться на свет. Да она всех гинекологов в городе оббегала, во всех
храмах часами перед иконами простояла, по всем святым местам в округе
проехала. Даже к гадалке сходила. Та
уверила клиентку в трех мальчиках и одной девочке, посоветовала в лунную ночь
прогуляться до перекрестка…
Прогулка при луне случилась в сопровождении «скорой».
Острый приступ аппендицита плавно перетек в «пять недель осложненной
беременности» и двумя месяцами
стационара.
– Совсем Родика забросила, – стенала в электромагнитных
волнах старенькой «нокии» неугомонная Элла Максимовна. – Ни сорочки чистой, ни
бульончика с профитролями. Ой, смотри, доченька, на сторону муж пойдет. И
почему тебя так долго держат?
– А самой, значит, приехать и сорочки выгладить – слабо?
– давилась Майя возмущением. – Могла бы домработницу снарядить, чтобы самой по
городу не кататься.
А на-гора выходили все те же нечленораздельные: «Да,
мама», «Конечно, мама», «Как скажете…». С привычкой особенно не поспоришь, да и
кому оно надо.
Потом родилась
Евушка. Молодая мама с энтузиазмом принялась осваиваться в новой роли, вызвав
очередной приступ негодования у свекрови:
– Майечка, ты его потеряешь. И я заодно. Ведь от
клуши-наседки он не к матери больной перейдет, а к коварной охотнице. Помяни
мое слово! Не о себе забочусь…
Ах, как бы
хотелось ответить Элле Максимовне ее же словами. Но не доводить же родную свекровь до инсульта!
И Майя терпела, ограничиваясь привычным запасом покорных и более ничего не
значащих ответов. И шла дальше. От завтрака к ужину, от стирки и уборке. От
рыночных рядов к заполненной ребятней песочнице. От своей маломерки к почти
необитаемой «сталинке».
Последней каплей в
море ее терпения стало категоричное заявление Эллы Максимовны:
– Майечка, мое терпение лопнуло: я нашла тебе замену.
Пойми, без пяти минут доктору юридических наук негоже подвизаться в супругах у
домохозяйки. С Альбиной его жизнь, наконец, наладится.
– Альбина это кто? – не вписалась в поворот Майя.
– Альбина – это Альбина! – торжествовала мобильная связь.
И еще более торжествуя, снизошла до объяснений: – Директор салона красоты.
Успешная бизнес-леди. Роскошная блондинка тридцати пяти лет. Сто семьдесят пять
на пятьдесят пять. Ей бы в модели идти…
Значит, в модели…
Майя задохнулась от
урагана противоречивых эмоций. Отключила телефон. Кажется, уронила его в
ворох белья, замоченный в тазике. Машинально вытерла о полотенце руки, подхватила
Евушку и вышла во двор. Решительным шагом направилась к пустующей по причине
неурочного времени песочнице. Опустила туда малышку. Сунула ей в руки забытый
кем-то совок. Сама уселась на качели.
Необходимо было прийти в себя. Вернуться туда, откуда брала
начало эта безрадостная, полная вины и унижений жизнь. Определиться, что делать
с обрушившимися на голову переменами. Обозначить собственные позиции. И не
ошибиться.
Через два месяца
заканчивался срок декретного отпуска. С работу уже несколько раз звонили,
справлялись о ее планах. Намекали на новые условия труда. И немножко на
повышение. Майя терзалась сомнениями: не слишком ли много она на себя
взваливает? На руках маленькая дочь, абсолютно несамостоятельный муж, капризная
свекровь. С тремя проблемами худо-бедно удавалось справляться. А если появится
четвертая…
– Надо выбирать из кучи зол меньшее… – послышалось за
спиной, – с него и начать. А уж потом до остальных дело дойдет. Если по дороге
какая-нибудь сама собой не отвалится. Круга почета не обещаю, но в целом…
Майя обернулась: мимо проходил тщедушный очкарик лет
двадцати. Надо же, и этот подарок судьбы еще смеет давать советы! А она…
– … с высшим образованием и пятилетним опытом семейной
жизни сомневается в собственных силах и возможностях! Вот идиотка!
Евушка на секунду
прекратила археологические работы и с интересом посмотрела на мать.
– Вот именно! Даже ребенок тебя осуждает. Как он сказал?
Из кучи зол выбираем меньшее? На чем бы остановиться? На маме или на сыне?
Впрочем, провидение, уже решило за меня. Одной головной болью меньше. Остается
Элла Максимовна. Правда, ее тоже можно передать в надежные руки девушки-мечты
Альбины. Но мне бы хотелось элементарно попрощаться. Евушка!
Она стряхнула с
пухлых ножек-ручек песок, взяла девочку на руки и вернулась в дом. Отыскала
нужный номер, ткнула в кнопку вызова:
– Вы знаете, я
согласна. Признаю свою ошибку. Прошу прощения за нерешительность и
бестолковость. Вы кругом правы: нельзя быть такой эгоисткой. Вы не молодеете,
одной с хозяйством никак не справиться. А тут и стакана воды подать некому.
Ведь ни одной души рядом.
Да и Родион, если быть откровенной, не мой вариант: ни
тарелки за собой не вымоет, ни ножа не заточит. А уж гвоздь чтобы забить… Абсолютно
не пригодный к семейной жизни человек.
Я согласна на ваши условия: решим все полюбовно: мне
квартира, вам – Родик. Ведь справедливо
же. Будет, кому бараньи котлетки с паровым рисом и спаржей готовить, у меня эти деликатесы сроду
не получались. А тут и жена хорошая
нарисовалась, в совершенно готовом виде. Будет кому сорочки доктору юридических наук стирать и
бульончик с профитролями готовить.
В общем, я вас поздравляю!
– И это все? – раздалось в правом ухе после минутной
тишины. – … Ты хорошо подумала?