Альтернатива

Лина Богданова

  Такое уже случалось. Не раз. Муж опоздал с работы, и ни в какой ресторан они не пошли. Тоня вспылила, наговорила колкостей. Потом расплакалась и сбежала на кухню.

 Ну почему именно ей так не везет? Ведь договаривались же. И она отпросилась на целый час. Успела заскочить в парикмахерскую. Сделала укладку. Нарастила ногти. Приготовила новое платье. Выгладила мужнин костюм.

 Столик заказали еще месяц назад. По поводу – пятнадцать лет вместе.

 Да и в ресторане примерно столько же не были. А Тоне так хотелось. Хотелось вкусно и красиво поесть. Потанцевать, тесно прижавшись к любимому. Совсем как в молодости. Хотелось показаться во всей красе. Удивить. Восхитить. Поймать на себе заинтересованный взгляд. И все такое прочее…

- Теперь что?  Залог пропал, прическа моя никому не нужна. Ногти вон… - последнее обстоятельство вызвало очередной приступ слезоотделения. Как будто ногти были самим дорогим удовольствием. Или самой верной ставкой на джек-пот.

 Тоня тихонько заскулила, пряча зареванное лицо в полупустой кружке. Разве вода в таком горе поможет? Тут валерьянку нужно графинами пить. И то не факт, что справится…

- Разве что головой вниз. С балкона. Тогда может, и пожалели бы некоторые.

 Она вышла на балкон. Краем глаза отметив, что некоторые вполне комфортно расположились на диване в соседней комнате. Взялись за газету. И в ус себе не дуют. А тут реви, хлебай воду с валерьянкой, с балкона прыгай. А на улице весна. Что-то цветет, что-то щебечет.

 Тоня хлюпнула носом. Обратила внимание на балконные стекла. Давно пора бы помыть. А то и не разобрать толком, что там цветет, а что щебечет. Давно пора.

  Но мытье окон было ее самым нелюбимым делом. Оттого и оттягивалось до разумных и неразумных сроков. Всеми правдами и неправдами.

 Тянуть было некуда. И балконные рамы значились главным событием воскресного утра. Почему воскресного? Да потому что именно в субботу у них какая-то там свадьба. Пятнадцать лет вместе. Грех тратить день на окна. Особенно после ресторана. И планы на грядущий день имели совершенно иной характер. Хотелось понежиться в постели. Дождаться вожделенного кофе в постель. Сподвигнуть Сергея еще на какой-нибудь подвиг. Потом закутаться в яркое, недавно приобретенное (для этого, между прочим, случая) кимоно. Отправиться на кухню. Приготовить семейству легкий завтрак. Достать из холодильника заказанные накануне – не печь же саомй в такой-то день – пирожные. Выслушать массу комплиментов. Соблазнить супруга культурной программой…

 Тоня снова всхлипнула, жалея себя. Да уж, соблазнишь тут… Ткнула пальцем в стекло. Провела снизу вверх. Вдохнула. Бросаться вниз уже не хотелось. Разве что окно вымыть. И выплеснуть прямо на заляпанное весенними бурями стекло все свое негодование.

 - Раз уж вечер все равно пропал…

Прогулялась туда-сюда по кухне. Подготовила все необходимое. И взялась.

- Нет, ну вы скажите, откуда берется столько грязи? – отплевывалась она от наползающей на глаза «парадно-выходной» челки. – Ведь мыла недели три назад. А будто с осени… Ладно, проехали. Держись, пылюка! Я тебя…

 Она драила, скоблила, чистила. Смывала. Сцарапывала. Возилась с пульверизатором. Протирала чистой сухой тряпочкой. Присматривалась. Дышала на обнаруженные пятна. Начинала заново.

- Вот зараза, и не думает поддаваться! Будто не стекло, а пашня. Так и норовит застрять. В микроскопических щелочках и трещинках. А рамы вообще пипец! Давно менять пора. Как и все в моей жизни. Теперь что делать? Не разговаривать с муженьком неделю? Или месяц продержаться? А толку? Говори - не говори, а есть приготовь, белье постирай, брюки выгладь.

 Стекло обиженно стонало, скрипело, визжало под натиском плохого настроения хозяйки. Слепило в глаза солнечными зайчиками. Расцвечивалось радужными пятнами назло бытовой химии. Угрожающе вибрировало от проезжающих неподалеку машин.

- Терпи, не то худо будет! Видишь же, я сегодня не в настроении. Блиннн…

 Наращенный на указательный палец кокетливый ноготок затерялся в недрах резиновой перчатки.

- И ты, Брут… Ну, ничего, ничего! Еще не вечер! – скрежетала зубами Тоня. – А если и вечер, то не поздний. Но ужина сегодня не будет! Однозначно.

 Она повернулась в сторону окна, выходящего в комнату, и повысила голос:

- Не будет сегодня ужина. А всякие там глодающие ответственные работники могут удовлетворить свои естественные потребности сосисками! С хреном!

 В оконном проеме показалось виноватое лицо мужа:

- Тонечка, а ведь это идея! Не сердись, сама все понимаешь – аврал есть аврал. Не увольняться же после каждого пожарного случая. Мне ж семью кормить.

 Идея? О чем это он? Издевается, должно быть. Тоня сверкнула сердитым взглядом в сторону провинившегося и принялась тереть стекло в последний раз.

 Постепенно поверхность обретала желанный глянец и становилась абсолютно прозрачной. То-то же! И не верится даже. Не прошло и часа…

 В глубине квартиры хлопнула дверь. Кто-то пришел. Или ушел. И на здоровье! Пускай прогуляется, мозги проветрит. Баба с возу… хотя и не баба, но тоже подойдет…

- Так-то лучше, - хозяйка вытерла лоб рукой. – Так-то совсем хорошо.

 Она смотрела и не замечала стекла, увлеченная открывшейся за тщательно отмытой прозрачностью торжествующе-весенней панорамой. Клонившееся к закату солнце щедро позолотило молодую листву на деревьях, плывущие по небесному озеру облака. Наполнило мир теплом и вполне ощутимой радостью. Уставшее от разочарований сердце потянулось вдаль, заполненную зеленью и черемуховым цветом.

 Тоне захотелось вдруг надеть старые кроссовки, мужнину байку с дурацким слоником на груди. Прихватить из холодильника какой-никакой снеди. Мужа. Велосипеды. И отправиться туда, где не пахнет пылью. Где на опушках цветут незабудки и жужжат шмели, собирая с них первую пыльцу. Разложить на открытой лужайке клетчатый плед. Устроиться на Сережкиной попе вместо подушки. И долго-долго смотреть в предвечернее небо. Наслаждаться ароматами и звуками мая. Позволять себя чуточку ласкать и угощать такими вкусными в поле бутербродами. А еще лучше жареными на костре сосисками. Запивать их вином. А лучше пивом. Смеяться над неудачными шутками изо всех сил старающегося мужа. Гримасничать в объектив недавно купленного фотоаппарата.

 Потом расслабиться. Закрыть глаза. Прижаться к родному плечу. Даже задремать на минуту-другую.  Подхватиться. Вскочить на велосипед. Взобраться на пригорок. И с жадностью ловить последние всполохи заходящего солнца.

 Потом обняться. Позволить себя поцеловать. Снизойти до ответного поцелуя. Махнуть ручкой, мол, собери все, сделай милость. И покатить в сторону города. Медленно, в такт наступающим сумеркам. Отмечая по дороге происходящие изменения. В свете. В цвете. В звуках. И даже в запахах.

 Сфотографироваться в самом живописном месте. И дома уже, перекинув фотографии на компьютер, долго-долго смаковать каждый кадр, уткнувшись в кружку с чаем и теплое мужнино плечо. Расплываться в улыбках. Растворяться в растекающейся по дому гармонии…

- Соглашаться что ли на мировую? – Тоня с трудом переключилась на реальность. – В который уж раз. А мог бы и сам догадаться. Сереж…

 В глубине квартиры хлопнула дверь. Кто-то вышел или зашел. И на здоровье! Ей бы со своими проблемами справиться…  Тоня вздохнула, подняла с пола ведерко с водой и перешла на кухню.

 У дверей стоял Сергей. С наполненным непонятно чем пакетом. Довольный. Загадочный. И не смотря ни на что симпатичный.

- Тонечка…

- Чего тебе?

- Я вот тут подумал. Вернее, это ты меня на интересную мысль натолкнула. А не устроить ли нам пикничок? Раз уж дело дошло до сосисок. Я вот тут пивка принес. Велики доставать?

- Какие еще велики? – насупилась супруга, стараясь сдержать расплывающуюся по губам улыбку. – Вечер скоро, а ты – пикничок. Одним словом – дитя неразумное. Пора бы уж взрослеть…

 И оглянулась в сторону невидимого в своей чистоте окна. Позолоченные солнцем кроны, облака, туманные дали обещали так много. До заката оставалась часа четыре. Километра три велосипедом.

 И последнее слово за ней.

- Ладно уж, - милостиво кивнула Тоня супругу, - твоя взяла. Как-никак, а у нас сегодня праздник. Тащи уж свои велики. Так и быть, уступлю на этот раз. Твоя взяла…

23.03.2014