Лина Богданова
Такое
уже случалось. Не раз. Муж опоздал с работы, и ни в какой ресторан они не
пошли. Тоня вспылила, наговорила колкостей. Потом расплакалась и сбежала на
кухню.
Ну почему именно ей так не везет? Ведь
договаривались же. И она отпросилась на целый час. Успела заскочить в
парикмахерскую. Сделала укладку. Нарастила ногти. Приготовила новое платье.
Выгладила мужнин костюм.
Столик заказали еще месяц назад. По поводу –
пятнадцать лет вместе.
Да и в ресторане примерно столько же не были.
А Тоне так хотелось. Хотелось вкусно и красиво поесть. Потанцевать, тесно
прижавшись к любимому. Совсем как в молодости. Хотелось показаться во всей
красе. Удивить. Восхитить. Поймать на себе заинтересованный взгляд. И все такое
прочее…
-
Теперь что? Залог пропал, прическа моя
никому не нужна. Ногти вон… - последнее обстоятельство вызвало очередной
приступ слезоотделения. Как будто ногти были самим дорогим удовольствием. Или
самой верной ставкой на джек-пот.
Тоня тихонько заскулила, пряча зареванное лицо
в полупустой кружке. Разве вода в таком горе поможет? Тут валерьянку нужно
графинами пить. И то не факт, что справится…
-
Разве что головой вниз. С балкона. Тогда может, и пожалели бы некоторые.
Она вышла на балкон. Краем глаза отметив, что
некоторые вполне комфортно расположились на диване в соседней комнате. Взялись
за газету. И в ус себе не дуют. А тут реви, хлебай воду с валерьянкой, с
балкона прыгай. А на улице весна. Что-то цветет, что-то щебечет.
Тоня хлюпнула носом. Обратила внимание на балконные
стекла. Давно пора бы помыть. А то и не разобрать толком, что там цветет, а что
щебечет. Давно пора.
Но
мытье окон было ее самым нелюбимым делом. Оттого и оттягивалось до разумных и
неразумных сроков. Всеми правдами и неправдами.
Тянуть было некуда. И балконные рамы значились
главным событием воскресного утра. Почему воскресного? Да потому что именно в
субботу у них какая-то там свадьба. Пятнадцать лет вместе. Грех тратить день на
окна. Особенно после ресторана. И планы на грядущий день имели совершенно иной
характер. Хотелось понежиться в постели. Дождаться вожделенного кофе в постель.
Сподвигнуть Сергея еще на какой-нибудь подвиг. Потом закутаться в яркое,
недавно приобретенное (для этого, между прочим, случая) кимоно. Отправиться на
кухню. Приготовить семейству легкий завтрак. Достать из холодильника заказанные
накануне – не печь же саомй в такой-то день – пирожные. Выслушать массу
комплиментов. Соблазнить супруга культурной программой…
Тоня снова всхлипнула, жалея себя. Да уж,
соблазнишь тут… Ткнула пальцем в стекло. Провела снизу вверх. Вдохнула.
Бросаться вниз уже не хотелось. Разве что окно вымыть. И выплеснуть прямо на
заляпанное весенними бурями стекло все свое негодование.
- Раз уж вечер все равно пропал…
Прогулялась
туда-сюда по кухне. Подготовила все необходимое. И взялась.
-
Нет, ну вы скажите, откуда берется столько грязи? – отплевывалась она от
наползающей на глаза «парадно-выходной» челки. – Ведь мыла недели три назад. А
будто с осени… Ладно, проехали. Держись, пылюка! Я тебя…
Она драила, скоблила, чистила. Смывала. Сцарапывала.
Возилась с пульверизатором. Протирала чистой сухой тряпочкой. Присматривалась.
Дышала на обнаруженные пятна. Начинала заново.
- Вот
зараза, и не думает поддаваться! Будто не стекло, а пашня. Так и норовит застрять.
В микроскопических щелочках и трещинках. А рамы вообще пипец! Давно менять
пора. Как и все в моей жизни. Теперь что делать? Не разговаривать с муженьком
неделю? Или месяц продержаться? А толку? Говори - не говори, а есть приготовь,
белье постирай, брюки выгладь.
Стекло обиженно стонало, скрипело, визжало под
натиском плохого настроения хозяйки. Слепило в глаза солнечными зайчиками. Расцвечивалось
радужными пятнами назло бытовой химии. Угрожающе вибрировало от проезжающих
неподалеку машин.
Наращенный на указательный палец кокетливый
ноготок затерялся в недрах резиновой перчатки.
- И
ты, Брут… Ну, ничего, ничего! Еще не вечер! – скрежетала зубами Тоня. – А если
и вечер, то не поздний. Но ужина сегодня не будет! Однозначно.
Она повернулась в сторону окна, выходящего в
комнату, и повысила голос:
- Не
будет сегодня ужина. А всякие там глодающие ответственные работники могут
удовлетворить свои естественные потребности сосисками! С хреном!
В оконном проеме показалось виноватое лицо
мужа:
-
Тонечка, а ведь это идея! Не сердись, сама все понимаешь – аврал есть аврал. Не
увольняться же после каждого пожарного случая. Мне ж семью кормить.
Идея? О чем это он? Издевается, должно быть. Тоня
сверкнула сердитым взглядом в сторону провинившегося и принялась тереть стекло
в последний раз.
Постепенно поверхность обретала желанный
глянец и становилась абсолютно прозрачной. То-то же! И не верится даже. Не
прошло и часа…
В глубине квартиры хлопнула дверь. Кто-то
пришел. Или ушел. И на здоровье! Пускай прогуляется, мозги проветрит. Баба с
возу… хотя и не баба, но тоже подойдет…
-
Так-то лучше, - хозяйка вытерла лоб рукой. – Так-то совсем хорошо.
Она смотрела и не замечала стекла, увлеченная
открывшейся за тщательно отмытой прозрачностью торжествующе-весенней панорамой.
Клонившееся к закату солнце щедро позолотило молодую листву на деревьях,
плывущие по небесному озеру облака. Наполнило мир теплом и вполне ощутимой
радостью. Уставшее от разочарований сердце потянулось вдаль, заполненную
зеленью и черемуховым цветом.
Тоне захотелось вдруг надеть старые кроссовки,
мужнину байку с дурацким слоником на груди. Прихватить из холодильника какой-никакой
снеди. Мужа. Велосипеды. И отправиться туда, где не пахнет пылью. Где на
опушках цветут незабудки и жужжат шмели, собирая с них первую пыльцу. Разложить
на открытой лужайке клетчатый плед. Устроиться на Сережкиной попе вместо
подушки. И долго-долго смотреть в предвечернее небо. Наслаждаться ароматами и
звуками мая. Позволять себя чуточку ласкать и угощать такими вкусными в поле
бутербродами. А еще лучше жареными на костре сосисками. Запивать их вином. А
лучше пивом. Смеяться над неудачными шутками изо всех сил старающегося мужа.
Гримасничать в объектив недавно купленного фотоаппарата.
Потом расслабиться. Закрыть глаза. Прижаться к
родному плечу. Даже задремать на минуту-другую.
Подхватиться. Вскочить на велосипед. Взобраться на пригорок. И с жадностью
ловить последние всполохи заходящего солнца.
Потом обняться. Позволить себя поцеловать.
Снизойти до ответного поцелуя. Махнуть ручкой, мол, собери все, сделай милость.
И покатить в сторону города. Медленно, в такт наступающим сумеркам. Отмечая по
дороге происходящие изменения. В свете. В цвете. В звуках. И даже в запахах.
Сфотографироваться в самом живописном месте. И
дома уже, перекинув фотографии на компьютер, долго-долго смаковать каждый кадр,
уткнувшись в кружку с чаем и теплое мужнино плечо. Расплываться в улыбках.
Растворяться в растекающейся по дому гармонии…
-
Соглашаться что ли на мировую? – Тоня с трудом переключилась на реальность. – В
который уж раз. А мог бы и сам догадаться. Сереж…
В глубине квартиры хлопнула дверь. Кто-то
вышел или зашел. И на здоровье! Ей бы со своими проблемами справиться… Тоня вздохнула, подняла с пола ведерко с водой
и перешла на кухню.
У дверей стоял Сергей. С наполненным непонятно
чем пакетом. Довольный. Загадочный. И не смотря ни на что симпатичный.
-
Тонечка…
-
Чего тебе?
- Я
вот тут подумал. Вернее, это ты меня на интересную мысль натолкнула. А не
устроить ли нам пикничок? Раз уж дело дошло до сосисок. Я вот тут пивка принес.
Велики доставать?
-
Какие еще велики? – насупилась супруга, стараясь сдержать расплывающуюся по
губам улыбку. – Вечер скоро, а ты – пикничок. Одним словом – дитя неразумное.
Пора бы уж взрослеть…
И оглянулась в сторону невидимого в своей
чистоте окна. Позолоченные солнцем кроны, облака, туманные дали обещали так
много. До заката оставалась часа четыре. Километра три велосипедом.
И последнее слово за ней.
-
Ладно уж, - милостиво кивнула Тоня супругу, - твоя взяла. Как-никак, а у нас
сегодня праздник. Тащи уж свои велики. Так и быть, уступлю на этот раз. Твоя
взяла…
23.03.2014