Валерий Иванов-Таганский - Георгий Цаголов. КАЗУС БЕРИИ. ПЬЕСА

КАЗУС БЕРИИ

Драма в двух действиях

Действующие лица

Первый ведущий
Второй ведущий
Берия
Хрущёв
Молотов

Жемчужина, жена Молотова
Маленков
Булганин
Круглов

Кан Шэн, председатель КГБ КНР
Бутусова, кастелянша Сталина
Нино Берия
Серго Берия

Марфа, жена Серго (внучка Горького)
Огольцов
Кабулов
Генерал

1-е важное лицо

2-е важное лицо

Хрусталёв

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

На экране зритель видит знакомый по кинохронике Президиум заседаний съездов КПСС и пленумов ЦК.

Возможно, картинки Президиума сменяются от времён В. И. Ле­нина до М. С. Горбачёва. На сцене большое кресло и стол с телефо­нами. Сбоку гардеробная стойка-вешалка. На ней реквизит. Выходят двое актёров, это ведущие спектакля.

1-    й ведущий. Этот спектакль о Лаврентии Берии. Да-да, о кровавом тиране, насильнике и к тому же английском шпионе.

2-    й ведущий. Однако человек, возглавлявший КГБ СССР сем­надцать лет – Юрий Андропов, – почему-то придерживался дру­гого мнения. Почему?

1-    й ведущий. Видимо, потому, что он достоверно знал, что произошло в марте и июне 1953 года.

2-    й ведущий. О Лаврентии Берии Андропов сказал достаточ­но ясно: «В отношении Берии Хрущёв наплёл много такого, чего и не было».

1-     й ведущий. «Наплёл» – ключевое слово!

2-    й ведущий. До сих пор остаётся невыясненным, каким в действительности Берия был государственным деятелем, руко­водителем, и какова степень его вины и ответственности за пре­ступления сталинского режима.

1-    й ведущий. А уж вопросы о том, что это был за человек – умный ли, недалёкий, импульсивный или холодный, аскет или сибарит, – вообще кто это был?.. Такие вопросы, как правило, остались либо за скобками, либо так анализируются кем угодно, что реальный человек во всём этом пропадает окончательно.

2-    й ведущий. Цель нашего спектакля – расплести то, что про­изошло в 1953 году со Сталиным и Берией, со всей нашей стра­ной и с её будущим. И последнее: наш опыт драматургии охва­тывает всего лишь 112 дней жизни Берии после ухода из жизни Сталина и до собственной гибели.

1-     й ведущий. Нам помогут актёры, которые исполнят разные роли в нашем спектакле.

2-      й ведущий. В спектакле заняты следующие актёры:

В глубине сцены высвечивается выгородка президиума.

Ведущие представляют актёров, исполняющих роли Берии,

Хрущёва, Маленкова, Булганина и других. Каждый персонаж

берёт свой реквизит с гардеробной стойки-вешалки и проходит в президиум. Авторы считают, что данная пьеса не нуждается в детальном портретном сходстве действующих лиц.

Музыкальный акцент. Возможно, тема грузинской песни «Сулико».

1-      й ведущий. Первого марта 1953 года в пятом часу утра Ста­лин провожает гостей (Берию, Хрущёва, Маленкова и Булгани­на) и, судя по воспоминаниям охраны, сразу ложится спать.

2-     й ведущий. В обычное для себя время пробуждения, то есть с 10 до 12 часов дня, Сталин не подаёт никаких сигналов.

1-й ведущий. И только в 18:00 и в малой спальне Сталина за­жигается свет. (Бьют часы.) К сожалению, теперь, видимо, труд­но или даже невозможно восстановить то, как чувствовал себя Сталин между 4-5 часами утра и 6-6,5 часами вечера. Впрочем, серьёзно нарушенный режим дня означает, что, скорее всего, что-то с ним было не так!

Пост охраны перед дачей Сталина в Кунцево.

Ночь. В небольшом помещении находятся три
высокопоставленных лица. Один – военный, лиц других
практически не видно. Они закрыты головными уборами;
кажется, что это маски.

1-     е важное лицо. Надо допросить того, кто видел Хозяина по­следним.

Генерал. Это Хрусталёв.

2-      е важное лицо (резко). Что ты стоишь, вызывай!

Генерал (звонит). Полковник Лозгачёв, пришли мне срочно

на пост Хрусталёва.

Как эхо, звучит: «Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант.

1-     е важное лицо. Вытряхни из него всё. Не исключено, что кто-нибудь из них, пока остальные спали, сделал вождю смер­тоносную инъекцию. Надо искать улики. Искать в еде, в книгах, газетах и папках, в вине, в бутылках минеральной воды. Искать отравляющие вещества.

Генерал. Этого не может быть. Охрана всегда работала безу­пречно.

2-      е важное лицо. Тебе сказано, надо искать.

Генерал. Понял. Будем искать.

Вбегает полковник Хрусталёв.

Генерал. Хрусталёв, когда ты последний раз видел товарища Сталина?

Хрусталёв (испуганно и запинаясь). Сегодня около пяти утра. В начале марта, то есть первого, мы... с Хозяином, то есть с това­рищем Сталиным... (Горячо, взволнованно.) Он был здоров, кля­нусь вам, он был здоров. Мы, значит, проводили гостей.

Генерал. Дальше?

Хрусталёв. Дальше? Дальше всё! Хозяин отправил нас спать. Сказал это очень весело. «Идите спать», – говорит! Он даже улы­бался. «Вы мне больше не нужны». А что мне было делать?.. Я приказал всем идти спать.

Генерал. Не нужны? И это всё?

Хрусталёв. Всё, товарищ генерал.

Генерал. Что было дальше?

Хрусталёв. Мы его обнаружили поздно вечером. Точнее, в 22 часа 15 минут. Он лежал на полу.

Генерал. Он что, упал?

Хрусталёв. Не знаю, не видел! Больше ничего не видел!

Перестройка света.

1-й ведущий. Итак, 18:30 – возможное время падения Стали­на на пол.

2-й ведущий. По всей видимости, минут за 30 до этого Ста­лин включил свет. Может быть, читал. Это мог быть томик Мак­сима Горького. Потом поднялся и пошёл к столу с «Боржоми», Возможно, упал, не дойдя до стола.

1-    й ведущий. Но скорее всего, с газетой в руках он подошёл к столу, выпил, быть может, отравленный «Боржоми» и, взяв со стола часы, уже не смог дойти до дивана... Где эти бутылки «Боржоми»? Позже вернули только две бутылки из трёх. Куда ис­чезла одна – так и не выяснили. Кто принёс «Боржоми» – так и не установлено.

2-    й ведущий. Таким человеком, сам того не подозревая, мог стать якобы видевший здорового Сталина последним имевший доступ в покои вождя главный его охранник, И. В. Хрусталёв. С 5 до 10 часов утра 1 марта бодрствовал только он.

Трое присутствующих в сцене пристально смотрят
на Хрусталёва.

Хрусталёв. Я не виноват! Я всё делал по инструкции! Около 22:30 охранник Старостин начал звонить тем, кому положено. Ему посоветовали сообщить о случившемся. Не имею права на­зывать их.

1-     е важное лицо. Говорите!

Хрусталёв. Старостин звонил Берии и Маленкову. Берия не отвечал. Вскоре Старостин дозвонился до Маленкова. Больше я ничего не знаю. (Тяжёлая пауза.) Разрешите идти на пост?

Генерал (смотрит на 1-е важное лицо, тот разрешает). Идите!

Хрусталёв отдаёт честь и уходит.

2-    е важное лицо. Что-то он мне не нравится. Юлит. И, кажется, от него пахнет алкоголем.

1-е важное лицо. Нет, не алкоголем, а страхом. А это ещё хуже.

1-й ведущий. Вскоре после смерти Сталина Хрусталёв был за­держан сотрудниками МВД. Через несколько дней он был осво­бождён, но почти тут же этот здоровяк скоропостижно умер от сердечного приступа. Что на самом деле приказал Хрусталёв сво­им подчинённым, осталось тайной. Историю его болезни так и не обнаружили.

Музыкальный акцент.

1-    й ведущий. Совершенно очевидно, что генерал-лейтенант Игнатьев, как начальник охранной службы МГБ и одновремен­но начальник всей охраны Сталина и Кремля, также в это время был на даче в Кунцево.

2-    й ведущий. Между полуночью и двумя часами утра с 1 на 2 мар­та 1953 года на даче Сталина под защитой охраны и в присут­ствии Хрущёва, Булганина и Игнатьева решались очень важные вопросы, многие из которых остаются неизвестными.

1-     й ведущий. Берия понял это, но значительно позже.

2-    й ведущий. Именно этим были вызваны неожиданные го­нения, которые обрушились на работников охраны дачи Стали­на после 5 марта.

1-    й ведущий. Весь персонал дачи Сталина был уволен через несколько дней после его смерти по приказу Берии. Их разогна­ли всех. Двое застрелились в те же дни. Не исключено – потому, что проморгали или участвовали в заговоре.

2-    й ведущий. Маленков и Берия получили сообщение с дачи о болезни Сталина около 23 часов 1 марта. Но не исключено, что Берия узнал об этом позже всех, где-то около полуночи. Его до последнего держали в неведенье.

1-е важное лицо. Этот Хрусталёв знает больше, чем положе­но. Я ему не доверяю. Он сбивается, говорит неуверенно... Надо подумать...

Генерал (через паузу). Подумать? Хорошо, мы. подумаем об этом.

1-    е важное лицо. Вот и правильно. Итак, какие симптомы? Ваша версия?

Генерал. Инсульт!

2-     е важное лицо. Инсульт? И как же это произошло?

Генерал (через паузу). Очень просто: инсульт на фоне болез­ни и переутомления. К тому же они там много выпили, слишком много...

2-е важное лицо (резко). Кто это они? Нельзя ли поточнее?

Генерал (испуганно). Они. Там были они: друзья, соратники, верные ученики. Решались вопросы предстоящего пленума. Об­суждались новые назначения. Спорили!

1-   е важное лицо. Ты с ума сошёл? Об этом рассказывать нель­зя! Что подумает партия, наш народ? (Передразнивает.) «Они там много выпили...» Додумался! Не вздумай никому лишнее рассказывать.

Генерал. А мы этим «никому» ничего не будем рассказывать. Вообще ничего не надо рассказывать. Всё должно быть, так ска­зать, на уровне пред-положений.

2-   е важное лицо. А что, ты прав! (В сторону 1-го важного лица.) Это ещё Геббельс вещал: любая история, повторённая пятикрат­но, становится правдой. Хорошо, мы уезжаем. У нас. совещание.

Генерал. Надеюсь?..

1-е важное лицо (притягивает генерала ближе к себе, шёпо­том). Работай! И не беспокойся, тебя не забудут. (Важные лица уходят. Звук отъезжающей машины. Музыкальный акцент.)

1-   й ведущий. Однако вот что интересно! Никто из охранни­ков не упоминает о приезде Хрущёва и Булганина и, возможно, Игнатьева – министра государственной безопасности, непосред­ственного начальника охраны.

2-   й ведущий. Приехав на дачу к Сталину намного раньше, Хрущёв и Булганин вообще не входили в комнаты Сталина, а ограничились беседой с охранниками в дежурном помещении возле ворот.

1-   й ведущий. Здесь они поговорили с «чекистами» и уехали. И последнее: «В папке черновых записей лекарственных назна­чений и графиков дежурств во время последней болезни И. В. Сталина» есть предписание о процедурах на 5-6 марта 1953 г.

2-   й ведущий. Выполнять их должны были медсёстры Панина, Васина, Демидова, Моисеева.

1-й ведущий. И надо же было такому случиться, что послед­ние, как говорят, роковые уколы пришлось делать именно Мои­сеевой... В 20 часов 45 минут она введёт инъекцию глюконата кальция. До этого такой укол больному за всё время болезни не делался ни разу!

2-й ведущий. В 21 час 48 минут она же поставит роспись, что ввела 20-процентное камфорное масло. И, наконец, в 21 час 50 минут Моисеева распишется, что впервые за всё лечение осуще­ствила инъекцию адреналина... Адреналин может вызвать спаз­мы сосудов большого круга кровообращения и, как следствие, быструю смерть. Что и произошло: И. В. Сталин тут же скончался!

1-й ведущий. Итак, Кремль, второе марта.

Перестройка света. Кабинет Сталина.

1-    й ведущий. Они собрались вчетвером. (Передвигают в центр кресло.) Вначале Хрущёв и Булганин, чуть позже – Мален­ков и Берия.

2-    й ведущий. На дежурство были оставлены два секретаря. Так сказать, обслуга: подать, переписать. (Оба ведущих прохо­дят к президиуму и устраиваются с краю.

1-    й ведущий. Эту сцену можно было бы назвать «Террариум друзей».

2-     й ведущий. Или «Стая заклятых товарищей».

Появляются Хрущёв и Булганин.

Хрущёв. Ну что, Коля, после такой ужасной суетной ночи же­лание вздремнуть хоть часок, да нельзя – на карту поставлено многое, возможно, главное. Грядут, как видишь, новые времена, и каждая минута на вес золота. До войны мы бок о бок дружно рабо­тали по Москве. Затем дороженьки разошлись, потом опять сли­лись. Теперь мы в одной упряжке, наши судьбы зависят от того, как слаженно будем действовать, насколько доверяем друг другу.

Булганин. О чём ты говоришь, Никита? Конечно. Мы вместе уж свои два пуда соли съели. Разве я тебя когда-нибудь подво­дил, – как, впрочем, и ты меня? А нынче, как там поётся, «насту­пает критический момент». Полагайся на меня на все 100. По­нятно, что в паре мы горы свернём, а поодиночке обоих раздавят и пройдут через нас.

1-й ведущий. Их тесные контакты начались в середине 1930­х годов. Хрущёв тогда возглавлял парторганизацию Москвы, а Булганин был её градоначальником, по-нынешнему – мэром.

Хрущёв (звонит по вертушке). Привет, Михаил, как дела? У нас тут сверх-ЧП. У хозяина со здоровьем нелады. Пора заду­маться о смене акцентов, иной тональности. Мозгуй в ту степь, о которой мы с тобой говорили. Чуть позже всё уточню и объясню.

2-й ведущий. На том конце провода был Михаил Андреевич Суслов – в прошлом главный редактор «Правды», а теперь один из новых членов расширенного Президиума ЦК КПСС, восходя­щий руководитель всей идеологии страны, куратор газет, журна­лов и телевидения.

Хрущёв (звонит по телефону). Это Хрущёв. Принесите нам что-нибудь перекусить и выпить. Кофе? Можно. Булганину чай?

Булганин. Почему это чай?

Хрущёв. Будешь им запивать. (Оба смеются.)

Ведущие приносят поднос с закуской и выпивкой.
Ставят на стол.
Хрущёв и Булганин с жадностью едят.

1-    й ведущий. Хрущёв Никита Сергеевич! В конце 20-х Хрущёв не без помощи Кагановича поступил в Промышленную акаде­мию в Москве, где клеймил «правых уклонистов» (бухаринцев) и вскоре возглавил парторганизацию.

2-    й ведущий. Его однокурсница Надежда Аллилуева – супру­га Сталина – была парторгом группы и часто контактировала с ним. А он, особенно при ней, не упускал случая восторгаться вождём. Карьера Никиты Сергеевича круто пошла в гору. В се­редине 1930-х он уже первый секретарь московской парторгани­зации, затем – Украины, член Политбюро.

1-    й ведущий. В годы Большого террора Хрущёв так ретиво требовал увеличения карательных квот, что Сталин однажды среагировал: «А в крови не захлебнёшься?» и добавил: «Уймись, дурак!»

2-    й ведущий. Во время войны старший сын Хрущёва, лётчик Леонид, был сбит и попал в плен к немцам. Его склонили к со­трудничеству. Однако начальство СМЕРШа по личному распоря­жению Сталина отправило за ним группу захвата. Несмотря на личную просьбу Хрущёва к Сталину, Леонид был расстрелян по распоряжению Москвы в расположении захватившего его пар­тизанского отряда после короткого заседания трибунала, а его жена арестована как член семьи изменника Родины.

1-   й ведущий. В 1951 г. Хрущёв выступил на заседании По­литбюро с инициативой об агрогородах – «островах коммуниз­ма». Сталин, проходя мимо, снисходительно похлопал его по плечу со словами «мой маленький Маркс», а затем наедине дал ему основательный нагоняй.Хотя Хрущёв вроде как проглаты­вал всё это, а на вечеринках у Сталина даже лихо отплясывал гопак, внутри у него, конечно, кипело недовольство бессердеч­ным генсеком.

2-   й ведущий. Булганин! Его Сталин назначил после войны министром обороны в пику маршалу Жукову. Вот кто действи­тельно по праву заслуживал столь высокий пост, но оказался после войны чересчур популярным в народе и слишком влия­тельным в армии.

1-   й ведущий. Служака Булганин, по выражению Молотова, «немножко нравился всем, потому что никому не мешал». А ему самому очень нравился балет Большого театра, – вернее, бале­рины.

2-   й ведущий. В кремлёвских архивах сохранилось следующее секретное донесение. (Берёт из папки документ.) Берия – Ста­лину:

«В ночь с 6 на 7 января 1948 года маршал Булганин, находясь в обществе двух балерин Большого театра в номере 348 гостини­цы «Националь», напившись пьяным, бегал в одних кальсонах по коридорам третьего и четвёртого этажей гостиницы, размахи­вая привязанными к ручке от швабры панталонами фисташко­вого цвета одной из балерин, и от каждого встречного требовал кричать «Ура Маршалу Советского Союза Булганину, министру Вооружённых Сил СССР!»

1-й ведущий. «Затем, спустившись в ресторан, Н. А. Булга­нин, поставив по стойке «смирно» нескольких генералов, кото­рые ужинали там, потребовал от них «целования знамени», то есть вышеуказанных панталон. Когда генералы отказались, Мар­шал Советского Союза приказал метрдотелю вызвать дежурного офицера комендатуры со взводом охраны и дал команду прибыв­шему полковнику Сазонову арестовать генералов, отказавшихся выполнить приказ. Генералы были подвергнуты аресту и увезе­ны в комендатуру г. Москвы. Утром маршал Булганин отменил свой приказ...»

2-й ведущий. Что ж, воистину, греха не утаишь. А как же на это отреагировал вождь народов?

1-    й ведущий. Сталин наложил следующую резолюцию.

2-   й ведущий (с небольшим грузинским акцентом). «Адъ­ютанта и порученцев маршала Булганина, не сумевших пре­дотвратить дебош Булганина, понизить в воинских званиях и отправить для прохождения дальнейшей воинской службы в Дальневосточный военный округ. Балерин, с которыми Булга­нин вступает в связь, проинструктировать об их личной ответ­ственности за недопущение появления пьяного маршала Булга­нина в неодетом виде в общественных местах, за исключением гостиничного номера».

В кабинете появляются Маленков и Берия. Они также
рассаживаются за столом.

Берия (протирает пенсне, с некоторым налётом хозяина по­ложения обращается к обслуге). Принесите-ка, пожалуйста, и нам кофе и бутерброды. Что пьёте? (Смотрит на еду Хрущёва и Булганина.) Водку? (Переглянувшись с Маленковым.) Думаю, по рюмке коньяка не помешает. Грузинского? Да, Георгий? (Мален­ков молча соглашается. Обращается к участникам встречи.) Друзья, надо готовиться к худшему. Врачи, как мы только что от них слышали, к сожалению, не обнадёживают.

В лучшем случае это будет уже не дееспособный человек, а вероятнее всего (Пауза.) кончина неминуема и может случить­ся в любую секунду. Мы, конечно, все попросили их постарать­ся отодвинуть развязку, но. (Пауза. Внимательно смотрит на всех присутствующих.) Тут такой вопрос, дорогие товарищи. Убеждён, что страна при наличии у противника атомного ору­жия ни на час не должна и не может оставаться без руковод­ства.

Булганин. Правильно, слишком рискованно. На «пуске» дол­жен быть один ответственный.

Хрущёв. Опасно, очень. Завтра всё может просочиться.

Берия. Правильно, друзья, согласен. Ты, Георгий? (Маленков молча соглашается.) Конечно, для смены руководства требует­ся время. Но судьба распорядилась так, что именно на нас (Под­чёркивает.) на нас в данном составе ложится ответственность самым срочным образом решить этот непростой вопрос (Пауза. Присматривается к реакции присутствующих.), а затем вы­нести его на Пленум ЦК, который надо, на мой взгляд, созвать как можно быстрее. Будем надеяться, что он утвердит принятые нами здесь... предложения. Эти предложения мы обязаны подго­товить. Мы – члены Бюро, и на нас громадная ответственность. Начнём с главного – кандидатуры Председателя Совета Мини­стров. Но перед этим давайте. «пропустим». (Делает знаки, указывая на стол.)

Ведущие подают новую порцию бутербродов, кофе и рюмки

с коньяком. Все четверо молча поднимают рюмки, выпивают
и закусывают. Берия пьёт кофе.

Маленков. Позвольте мне сказать. Я буду прям и откровенен. По заслугам перед страной и способностям, сдаётся, что Лаврен­тий – самая подходящая фигура на это место. Прекрасный ор­ганизатор, глава ядерного проекта, широко мыслящий и прове­ренный на многих ответственных должностях человек. В расцве­те сил. Короче, считаю его кандидатуру наиболее подходящей. Как вы на это смотрите?

Хрущёв. А как на это можно смотреть? Конечно положитель­но! Это он, Лаврентий Павлович, вложил, между прочим, реша­ющий вклад в нашу Победу! Это он перевёз в тыл в начале вой­ны 3000 предприятий и 15 миллионов специалистов. А победа в 42-м году на Кавказе? Разве не его молодцы дали там немцам по зубам? А кто спроектировал наши знаменитые высотки? Скажи, Николай, ты сто лет градоначальником был!

Булганин. Этот проект был создан товарищем Берией. Он одобрен был Сталиным, но руководил проектом архитектор Бе­рия! Он спроектировал эти высотки и был главным в создании ядерной бомбы. Вся армия ему за это благодарна. Я прямо ска­жу, выдвижение маршала Берии в Председатели Совмина будет встречена нашим народом с ликованием.

Долгая пауза.

Берия (встаёт, взволнованно). Спасибо, Георгий. Спасибо Никита, спасибо, Николай. Я очень взволнован, очень... Но буду откровенен: Коба как-то намекал мне после него взять на себя столь тяжёлый груз, но я сразу отказался, сказав ему, что русский народ не поймёт, почему вслед за одним грузином им должен ру­ководить другой грузин. Вот почему я думаю, что ты, Георгий Максимилианович, сам вполне потянешь такое дело, а мы все будем помогать тебе в этом, если, конечно, ты не против.

Хрущёв (переглянувшись с Булганиным). Мудрый ты, Лаврен­тий, далеко смотришь. Согласен.

Булганин. Ну что ж, поддерживаю. А что думает сам Георгий?

Маленков. Прежде всего, спасибо за доверие. Опыта, конеч­но, маловато.

Хрущёв. У тебя-то маловато? Всю войну – на передовой.

Булганин. Будем помогать. Так сказать, коллективно. По-то­варищески. Правда, Лаврентий?

Берия. Дорогой Георгий Максимилианович, как говорят у нас в Грузии: «Излишняя святость Грецию погубила». Поэтому не со­мневайся, но помни: «Кто задирает голову, тот спотыкается».

Все одобрительно приветствуют замечание Берии.

Маленков. Ну что ж! Спасибо, товарищи. Это громадная честь и ответственность. Каждый из вас не меньше меня достоин быть на этом месте, но коли вы уж так все считаете, я не против. Надеюсь, вы согласитесь формализовать вашу помощь и будете помогать. А Лаврентия к тому же я попросил бы взять на себя МВД и МГБ.

Хрущёв. Минутку, товарищи. Слишком мы спешим! Скоро­спелка до поры загнивает. Как говорится, пиши, да не спеши. (Секретарям.) Вот что, ребята, надо кое-что и записать. (Секре­тари начинают конспектировать обсуждение.) У нас есть такая поговорка: «Чтобы наше дело было в рукавичках, надо подумать, как нам головы на плечах удержать».

Маленков. Что ты имеешь в виду, Никита Сергеевич?

Хрущёв. А то, что нам действительно всё формализовать надо, Георгий Максимилианович. У нас в Президиуме ЦК вместе с кандидатами 36 человек. А если им наша договорённость на хрен не покажется? К тому же, не дай бог, раньше узнают. Что делать будем?

Маленков. Договоримся.

Хрущёв. А если будут несогласные? Соберётся 250 человек, и вдруг Молотов первый выйдет на трибуну и всё покатится не по-нашему?

Тяжёлая пауза.

Берия. Не покатится! Пленум мы обеспечим! Правда, Нико­лай Александрович? Армия нас поддержит?

Булганин молчит.

Хрущёв. Уверен, поддержит, но нам надо и Николая Алексан­дровича поддержать. Засиделся он в Министерстве обороны.

Маленков. Лаврентий, а что если мы Булганина тоже замом сделаем?

Берия (резко). А что мы будем с Молотовым делать, с Кагано­вичем?.. Куда Ворошилова деть?

Булганин (горячо). Ты прямо скажи, Лаврентий, что не ви­дишь меня замом рядом с тобой!

Маленков. Подожди сердиться, Николай Александрович, дай Лаврентию закончить...

Берия. Вижу я тебя замом! И Молотова вижу, и Кагановича вижу!.. Хрущёва вижу в ЦК, там он будет на месте. Но есть одно «но».

Маленков. Какое?

Берия. Ты должен согласиться, Георгий Максимилианович, чтобы сократить Президиум до разумного минимума. Нам в

Президиуме не нужны пустозвонство, враньё и краснобайство. Меньше партийных дискуссий, больше конкретной работы. Нас в «коллективном руководстве» со «старой гвардией» должно остаться 11 человек. Всех остальных передвинуть на другую ра­боту. И сделать всё надо без лишних слов. Мягкий язык перела­мывает кости.

Булганин. Правильно! Армия нас поддержит, а ты, Лаврентий Павлович, подготовь «своих» на всякий случай.

Хрущёв. А я где?

Маленков. А ты откроешь Пленум.

Хрущёв (захлёбываясь от радости). Предлагаю не давать пока никакой информации о болезни, установить постоянное дежурство нашей группы за обстановкой на даче. Николаю ре­комендовал бы уже завтра на всякий случай подтянуть войска в Москву, а маршала Жукова назначить его замом. Как думаете? (Все молча соглашаются.) Жуков нужен, потому что слухи о слу­чившемся могут просочиться, а у «обиженных» перестановками чего только не может прийти на ум.

Берия. Думаю в печати незамедлительно надо прекращать «дело врачей».

Хрущёв. Хорошо, дам указание Суслову.

Берия. Надо в ближайшие дни созвать совместное заседание Пленума ЦК, Совмина и Верховного Совета. Тогда наши реше­ния сразу станут законной силой.

Маленков. Итак, если по всем поставленным вопросам един­ство, тогда приступаем к созыву Пленума. Кто «за»? (Все подни­мают руки.) Кто против? Кто воздержался? Итак, все – «за»! Кто будет отвечать за доставку членов ЦК?

Берия. Людей из регионов доставим с помощью военной ави­ации. Николай и я своими силами поможем обеспечить порядок. Позже договоримся, кто в какой последовательности выступает.

Булганин. Хотите, я в то время побуду на дежурстве на даче?

Маленков. Лады. А теперь давайте выпьем за его здоровье! (Все встают.) Всех он нас по-своему любил, терпел и вырастил. (Все выпивают.)

Хрущёв. Что ж, наши цели ясны, наши задачи определены, за работу, товарищи!

Портрет Сталина на стене за его рабочим столом падает.

Его подхватывает Хрущёв.

1-     й ведущий. 5 марта. Кремль. Вечер. (Музыкальная тема.)

2-    й ведущий. 20 часов. Умирающему Сталину уже не остава­лось и двух часов жизни. Съехавшиеся в Москву со всех концов страны члены ЦК КПСС догадывались, для чего их вызвали в сто­лицу. Передел властного пирога при ещё дышавшем, но уже со­вершенно немощном Льве наполняло головы собравшихся сме­сью волнительных и тревожных чувств.

1-    й ведущий. Каждый понимал, что в истории страны начи­нается новая эра, но что она будет представлять собой, понять пока было невозможно.

2-    й ведущий. Совместное заседание партийных и государ­ственных верхов – бюро Президиума, Пленума ЦК КПСС, Совми­на и руководства Верховного Совета СССР продолжалось всего лишь 40 минут.

1-й ведущий. В зале сидело несколько сот человек. В Прези­диуме заседания председательствует Н. С. Хрущёв. Все встают и дружно поют «Интернационал».

Хрущёв. Уважаемые товарищи руководители партии и госу­дарства, позвольте открыть наше совместное заседание. Прежде всего разрешите предоставить слово Министру здравоохране­ния СССР товарищу Третьякову Андрею Фёдоровичу.

1-    й ведущий. До войны Третьяков был личным врачом Берии, и тот сделал его наркомом здравоохранения. Сообщив о перене­сённом инсульте и крайне тяжёлом состоянии здоровья Сталина, министр дал крайне неутешительный прогноз.

2-    й ведущий. По залу прокатился гул перешёптывания, но во­просов никто не задал. Информация, как записано в протоколе, была принята к сведению.

Хрущёв. Товарищи, с самого начала болезни товарища Сталина у его постели непрерывно находятся члены Бюро Президиума ЦК. Сейчас дежурит товарищ Булганин, поэтому он не присутствует на заседании. Слово предоставляется товарищу Маленкову Г. М.

Маленков. Товарищи! Все понимают огромную ответствен­ность за руководство страной, которая ложится теперь на всех нас. Всем понятно и то, что страна не может терпеть ни одного часа перебоя в руководстве. Вот почему Бюро Президиума ЦК партии созвало вас и поручило мне доложить вам о предлагае­мых мерах. Но прежде разрешите предоставить слово товарищу Берии Лаврентию Павловичу.

Берия. Товарищи! Бюро Президиума ЦК считает необходимым теперь же назначить Председателя Совета Министров СССР и вно­сит предложение рекомендовать на эту должность товарища Ма­ленкова Г. М. Его кандидатура выдвигается членами Бюро едино­душно и единогласно. Мы уверены – вы разделите наше мнение.

Из зала раздаются многочисленные возгласы с мест:
«Правильно! Утвердить».

Хрущёв. Слово предоставляется товарищу Маленкову.

1-    й ведущий. В основу выступления Маленкова легли предва­рительно согласованные с «четвёркой», и прежде всего с Берией, предложения. В соответствии с ними Берия становился во главе огромного ведомства, располагавшего собственными воинскими формированиями, своими судьями и местами заключения, про­мышленными предприятиями, непосредственными возможно­стями вмешательства практически в любой вопрос внутренней и, через органы разведки, – внешней политики страны. Важно и то, что объединение двух министерств – МВД и МГБ, – казалось, пол­ностью исключало возможность несанкционированного Берией сбора информации против него, и он становился владельцем всех сведений о прошлой деятельности его коллег, располагая всеми прежними возможностями контролировать их деятельность.

2-    й ведущий. В отличие от своих коллег, Хрущёв не получил никаких государственных должностей, оставшись только секре­тарем ЦК КПСС и членом Президиума ЦК КПСС.

1-    й ведущий. Так состоялась первая, политическая смерть Сталина.

2-    й ведущий. А спустя семьдесят минут после исторического заседания в Кремле, когда вождь де-юре лишился власти, врачи в присутствии приехавших новых правителей официально кон­статируют и его вторую, уже физическую, смерть.

Музыкальный акцент. Траурный марш.

1-   й ведущий. История – это политика, которую уже нельзя исправить. Политика – это история, которую ещё можно испра­вить. Никто из более чем 250 человек, участвовавших в Совмест­ном заседании вечером 5 марта, при голосовании не пытался выступить против.

2-   й ведущий. Более того, никого из них не взволновал тот факт, что Сталин ещё жив, а все решения принимаются так, слов­но его уже нет и никогда не будет. Из текста протокола видно: на заседании никто из выступавших даже не говорил, что принима­емые решения предлагаются исходя из идей товарища Сталина! Об этом как-то сразу и напрочь забыли.

1-й ведущий. Бюро Президиума ЦК заменило в общей сложности не менее 73 руководителей, а на Пленуме ни один из его членов не спросил, на каком основании. Позже кто-то из рядовых коммунистов сказал: «Ни одного «кукареку» не было!»

1-   й ведущий. Так что, хотя это и называлось тогда в офици­альных документах «рядом мероприятий по организации пар­тийного и государственного руководства», но фактически это был государственный переворот!

2-   й ведущий. А кто же, собственно, ушёл из жизни? Мы зна­ем Сталина как политика, руководителя первого в мире социа­листического государства. А что мы сегодня помним о его быте, личной жизни?

1-   й ведущий. Вы, наверное, помните особняки потерявших власть лидеров? Как правило, с украшениями на миллионы дол­ларов, непременно с золотыми унитазами.

2-   й ведущий. У некоторых шторы стоили, как 10 трёхкомнат­ных квартир.

1-й ведущий. А что же было у Сталина? Мы откроем сегодня «белые пятна» на этой карте. Понять это – понять многое в исто­рии страны и общества...

Сейчас мы представим официальный документ: опись имуще­ства «диктатора», нажитое за 30 лет управления коммунистиче­ской империей.

Появляется сестра-хозяйка дачи Сталина в Кунцево.

2-й ведущий. Подавальщица на ближней даче Сталина, Бу­тусова Матрёна Петровна. Из зажиточной крестьянской семьи, русская, прошла курсы по подготовке персонала для охраны Ста­лина. Старший сержант ГБ.

1-й ведущий. Матрёна Бутусова – легендарная личность, се­стра-хозяйка, которая не раз спорила со Сталиным по разным вопросам, вплоть до мелочей – какую обувь надеть Сталину: но­вую или разношенную. (Где-то вдалеке еле слышно звучит вальс «На сопках Манчжурии.)

Бутусова (в руках документ). Вот что осталось от нашего Ио­сифа Виссарионовича. (Надевает очки.) Это опись, сделанная мной вместе с комендантом дачи Орловым. (Зачитывает. Ино­гда смахивает слезу.)

1.    Блокнот для записей, серого цвета. Потёртый, старый...

2.   Трубки курительные, 5 штук, и табак. Он курил табак с какого-то острова: то ли с Индии, то ли Незии. Эти папиросы – зелёные такие. Там в середине «Ява» стояла, а звали их «Герце­говина Флор». Я ему однажды в магазине в подарок купила, но забрали. Не положено.

3.    В кабинете товарища Сталина: книги, чернильница была. Вру, две было. Одна белая, малюсенькая. Как-то я ей все руки об­лила.

4.    В гардеробе были: китель белого цвета – 2 шт. На них звёз­ды Героя Социалистического Труда.

5 Китель серый и темно-зелёный – 4 штуки. Такие зелёные он каждый день носил. Он их «маскировками» звал.

6.   Брюки – 10. У умершего Сталина в кармане галифе лежал «Трояк».

7.    В спальне нашли сберегательную книжку. На ней было 900 рублей. Ни Вася, ни Света эти деньги не получили. Сберкнижку забрали.

Вот и всё! У моего деда что-то вроде того было. Но у него ло­шадь была, а позже – корова. Трубок он, правда, не курил.

2-й ведущий. Матрёна Петровна, Сталин чего-нибудь боялся в последние дни?

Бутусова. Он шутил, что боится повара, часто говорил дочке: «Если ты пожалуешься повару, то я совсем пропал». Ну, вот, рас­сказала как есть. (Показывает документ.) А где всё это теперь – не знаю.

1-й ведущий. А что любил Сталин?

Бутусова. Петь. (Тихо возникает мелодия песни «Варяг». Бу­тусова начинает петь.)

Наверх вы, товарищи, все по местам,

Последний парад наступает,

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает.

(Плачет.) Пойду я? (Песня «Варяг» звучит громче.)

1-й ведущий. Спасибо вам, Матрёна Петровна. (Бутусова уходит.) 900 рублей... Копилка «тирана», одно слово которого могло изменить судьбы континентов. И меняло!..

Музыкальный акцент. Фрагмент речи Берии на похоронах
Сталина 9 марта 1953 года.

1-    й ведущий. В день похорон Сталина, 9 марта 1953 года со­ратники мёртвого грозного вождя Хрущёв и Маленков, спуска­ясь с трибуны Мавзолея, подошли к Молотову и поздравили его с днём рождения.

2-    й ведущий. «Какой тебе сделать подарок?» – спросили они, переглянувшись между собой.

Молотов (из президиума). Верните Полину! (Направляется из президиума в кабинет Берии.)

Берия (дружески). Дорогой Вячеслав Михайлович, ещё не­много потерпите. Есть маленькая формальность, подождите в соседней комнате. (Молотов отходит в сторону.)

Издалека, «как с того света», появляется Полина Жемчужина.

На ней потрёпанная шуба.

1-     й ведущий (наблюдая за проходящей Жемчужиной). К это­му дню Полина Семёновна уже сидела в Москве, на Лубянке, в связи с «делом врачей».

2-     й ведущий. Её вернули из кустанайской ссылки в тюрьму, заново обвинив в сионистском заговоре.

1-й ведущий. В тюрьму проник слух о болезни Сталина. У Жемчужиной начались серьёзные переживания – о нём. Десято­го марта Жемчужину вызвали к Берии. Он бросился к ней на­встречу.

Берия (обнимая Полину Семёновну). Героиня! Ты настоящая героиня. Прости меня и всех нас за то, что мы сделали.

Жемчужина (резко отводит от себя руки Берии). Как Ста­лин?

Берия. Полина Семёновна, Сталина больше нет.

Жемчужина без чувств падает на пол. Ведущие и Молотов

поднимают её и проводят на кушетку. Рядом пристраивается
Молотов. Они остаются наедине. Тихо звучит мандолина.

Молотов (держит руку жены, гладит её). Поля, очнись, род­ная. Успокойся – теперь ты дома. Всё позади.

Жемчужина. Ты хоть узнал меня? Страшная, наверно.

Молотов. Конечно узнал. (Целует жену.) Ты лучше, чем когда бы то ни было.

Жемчужина. Хитришь, Слава. Сочинять нехорошо. Где Света?

Молотов. Приедет, не волнуйся. Дочка пока не знает, что ты с нами. Поля, я не вру, ты действительно хорошо выглядишь.

Жемчужина. Ты ещё скажешь, что тюрьма пошла мне на пользу. Знаешь, как шутили у нас в камере? «Отпуск в палатке больше всего хвалят комары».

Молотов (смеётся). Как твой диабет?

Жемчужина. Нет больше диабета.

Молотов. Вот как? Ура! А спина? Радикулит мучит?

Жемчужина. И радикулита больше нет. Я думала, что без тебя в тюрьме не выживу, а получилось, что все болезни отступили.

Молотов. Как ты всё это пережила?

Жемчужина. Жить хотела. Тебя снова хотела увидеть. Часто вспоминала нашу первую встречу на Международном женском совещании.

Молотов. У тебя была красная косынка. Вот такие глаза, в ко­торые я сразу влюбился.

Жемчужина. А помнишь, как ты меня в больнице поцеловал?

Молотов. Помню. (Снова целует жену.)

Жемчужина. Как же вы его не сберегли?

Молотов. Кого, Поля?

Жемчужина. Иосифа. Там про него всякую ерунду несли, а я знала, что ему тяжелее всех. (Приподнимается с кушетки. При­нюхивается.) Надо бы в баню. Слава, а от моей парфюмерной коллекции ТЭЖЭ что-нибудь осталось?

Молотов. Вон, целая коробка.

Жемчужина. Дай мне «Букет императрицы». В тюрьме он мне только снился.

Молотов быстро приносит флакон духов.

Молотов. Ты же поменяла название. Вот «Красная Москва».

Жемчужина (открывает флакон). Ничего я не меняла. Я только утверждала. (Принюхивается к запаху духов. Жадно осве­жается и даже выливает капли на пол. Улыбается. Она счастли­ва.) Надя их тоже любила.

Молотов. Какая Надя? Крупская?

Жемчужина. Аллилуева. (Пауза. Взволнованно.) Не могу по­верить, что его больше нет! Если кто-нибудь из твоего окруже­ния не отправил его к праотцам, то тогда это она, она из могилы его доконала. До инсульта довела! (Яростно.) Как могла она его оставить в такое трудное время! Бросила детей, прекрасно зная, что у НЕГО нет возможностей защищаться ими. Сделала сирота­ми и его, и ребят. Это просто эгоизм!

Молотов. Успокойся, Поля! Она была нездорова, ревнива... Вспомни: к кому только не ревновала, даже к его парикмахерше. Вспомни у Ворошилова на «октябрьские праздники»: из-за бро­шенного в жену Егорова мякиша хлеба вскочила, как сумасшед­шая, фыркнула и убежала.

Жемчужина. Ворошиловский дом всегда был чужим мне. Он пел арии из «Богемы» Пуччини, а в доме пахло казармой. В тот день мы с ней поговорили по душам. Я виновата – не подейство­вало. Она больше любила свои страдания. Ему памятник за тер­пение надо было при жизни ставить.

Молотов. Но ведь терпение – это старание понять других, По- лечка.

Жемчужина. Неправда, терпимость всегда ведёт к равноду­шию, а Коба был страстным человеком, красивым. В него жен­щины влюблялись. Ты же сам рассказывал, как он у тебя какую- то Марусю отбил. Помнишь, когда Надя застрелилась, он часто приходил на мой борщ? Не забуду, как мелко резал чеснок и бро­сал в тарелку. Борщ был горячим, и он ел левой рукой.

Она была нездорова и дольше тянула ложку ко рту. Слава, по­клянись, что не предашь его. Он тебе столько сделал! Всем всё сделал. Не приведи Господь, Никита начнёт мстить за сына. Вы тогда эту драку не расхлебаете. И себя, и страну погубите.

Молотов. Успокойся. У нас теперь «коллективное руковод­ство».

Жемчужина. Брось ты это «коллективное руководство». Я в тюрьме с кулаками дружила. Замечательные люди, между про­чим, оказались. Чего только им посылками не привозили. А всё-таки главный и среди них был. Забазаришь – быстро пере­станешь быть счастливым.

Молотов. Ты всегда была неравнодушна к Иосифу. (Через пау­зу.) А ведь он меня на Пленуме ЦК в 1952-м практически уничто­жил. Сказал, что у меня куча недостойных поступков, что я мно­го бываю за границей, в США, и невольно попал под «скромное обаяние буржуазии».

Жемчужина. У тебя «недостойные поступки»? Не может быть! Или ты о том, что со страха развёлся со мной, а на голосовании об исключении меня из кандидатов в ЦК всё-таки «воздержался»?

Молотов (гневно). Не надо, Поля! Мы же с тобой ещё тогда до­говорились. Если бы я проголосовал против исключения тебя из партии, я бы с тобой здесь не разговаривал. Меня в конце концов бы расстреляли. У Сталина старая дружба – не гарантия! Ты была в тюрьме, а я на свободе был, как в тюрьме.

Жемчужина. Знаю, Слава! (Обнимает Молотова. Плечи его вздрагивают.) Успокойся. Что он тебе там наговорил? (Целует мужа.) Что ты хоть и преданный нашему делу человек, но нельзя пройти мимо твоих политических ошибок. Ведь так? (Молотов машет головой.) Молотов дал английскому послу согласие на из­дание в нашей стране буржуазных газет и журналов? Так? (Мо­лотов машет головой.) Он внёс предложение передать Крым евреям. Так? (Молотов машет головой.) У Молотова супруга информирует о важных решениях Политбюро. Молотов склонен к капитулянтству, он запуган американским империализмом и больше не заслуживает доверия. Это он тебе говорил?

Молотов (отрываясь от жены, внимательно её рассматрива­ет). Полина, откуда ты всё это знаешь?

Жемчужина. Вначале мы перестукивались в камере. (Нежно постукивает Молотова по голове.) Азбука Морзе! Общались! В Кустанае переписывались при помощи голубиной почты. Там у нас даже свой ЦК был. Я в «политбюро» входила. А что, у нас там, между прочим, много людей из партийной верхушки сидели. Спорили до бешенства! Интересовались: почему это вдруг Коба, этот умнейший человек, упразднил Политбюро? Упразднил должность Генерального секретаря? Почему расширил Президи­ум ЦК, почему сам хотел выйти из органов управления партией, а сосредоточить свою работу в правительстве?

Молотов (оглядывается, спрашивает тихо). Ну и почему же?

Жемчужина. Ты что оглядываешься? Нас здесь прослушивают?

Молотов. Да чёрт их знает, надо спросить у Берии. Говори, раз уж начала.

Жемчужина. Да ты это и без меня знаешь. Партийцы зажире­ли, старые коты, ни за что не хотят отвечать – «перестали ловить мышей». Вот он вам и показал, где раки зимуют. Они сейчас всё будут списывать на Сталина. Что он выжил из ума, что намерен сделать партию подчинённой правительству. (Страстно и рез­ко.) Вяча, не дай оболгать его! Ты ведь знаешь: заставить людей замолчать, не задавать эти вопросы можно только одним спо­собом. Ну да ладно, хватит! Устала! Ещё наговоримся. В баню я пойду. (Берёт полотенце.)

Молотов (лукаво). Поля, может быть, я тебе потру спинку?

Жемчужина (так же лукаво). Мы с тобой разведены, Вяча. А потом, как ты себе это представляешь: Заместитель Председате­ля Совета министров СССР, министр иностранных дел трёт спи­ну заключённой под номером Щ 4231. А вдруг нас сейчас прослу­шивают и всё передадут Лаврентию или, о ужас, Хрущёву? Он та­кого нагородит, что потом не отмоешься. (Пауза.) Шучу я, Вяча. Прости, мы не виделись с тобой почти пять лет, дай привыкнуть. Если приедет Светлана, зови меня немедленно. (Уходит.)

Молотов (провожая взглядом жену). В 49-м году между мной и Сталиным пробежала чёрная кошка. Меня оскорбили, а жену арестовали. Она сидела больше года в тюрьме и была больше трёх лет в ссылке. Берия на заседаниях Политбюро, проходя мимо меня, говорил, верней, шептал мне на ухо: «Полина жива!» Парадокс: тот, кто готовил на неё обвинение, первым помог её освободить. Прав Даллес: политик – это человек, который под­нимает волну, а после внушает, что только он может спасти ко­рабль. Берия умеет это делать виртуозно. Освободив Полину, он решил, что я ему теперь по гроб жизни обязан. Нет, дружба, как стекло: расколешь – не соберёшь.

Москва. Особняк Берии на улице Качалова. Поздний вечер.

На столе ужин. Часы бьют десять. Жена, Нино, давно ждёт мужа. По радио идёт информация об очередной партконференции. Шум подъезжающей машины. Шаги по крыльцу. Приветствия охранников. Входит Берия. В руках толстая папка документов.

Кладёт папку на стол.

Нино. Что так поздно? Ты третий день задерживаешься. Вот, ужин остыл.

Берия. Не беспокойся, я в кабинете перекусил. Выключи эту трескотню. Суслов старается всем понравиться.

Нино выключает радио.

Берия (достаёт из кармана аккуратный свёрток). Вот тебе от Полины Молотовой.

Нино (всплеснувруками). Господи, её отпустили?

Берия. Отпустили. Самолёт посылали.

Нино (разворачивает свёрток). «Красная Москва»! Ах, Поли­на Семёновна, спасибо! Но она забыла: я только на праздник Та- мароба духами пользуюсь.

Берия. Ты у меня святая, вот 14 мая на Тамаробу и подушишься.

Нино. Лаврентий, это ты её освободил?

Берия (через паузу). Я. Встретились у меня. Я ей сказал о смерти Сталина. Она сознание потеряла, а когда пришла в себя, таким меня матом покрыла, что даже я удивился. Кто её научил, не знаю. Такой отборный мат, что позавидуешь. Хоть в ученики записывайся. Она вполне после Петра I второе место в любом конкурсе может занять. Хочешь, шепну тебе на ухо?

Нино. Лаврентий, перестань! Она так настрадалась, что ей всё простительно.

Берия (отрывает кисточку винограда, уходит в другую ком­нату. Его голос). Давно меня так не материли. Но ты права, надо прощать. Крыла-то она нас правильно. Там, в ГУЛАГЕ, столько заразы и позора развелось, что давно его прикрыть надо. Разго­ню эту шарашкину контору.

Нино (тихо). Толстой был прав.

Берия (выходит в халате). Какой Толстой? Наш или другой?

Нино. Тот, знаток человеческих душ, автор «Войны и мира».

Берия. И что там у твоего знатока?

Нино. Мы любим людей за то добро, которое мы им делаем, и ненавидим их за то зло, которое мы им причинили. Как-то так.

Берия. Я тебе проще скажу: «По разлившемуся молоку не пла­чут». Что было, то было, голов не жалели. Я на похоронах Кобы поклялся восстановить социалистическую законность. (Уверен­но.) И она будет восстановлена! Законность будет гарантирова­на каждому гражданину СССР. И я сделаю это! (Тихо. Указывает на папку.) Сегодня закончили записку с инициативой освобо­дить более миллиона человек.

Нино. Что? Миллион человек? Лаврентий, ты с ума сошёл? Освободить – хорошо, но что ты будешь делать с этим миллио­ном? Им же надо что-то делать?

Берия. Врачи были освобождены – сейчас почти все работа­ют. И этим найдём работу. Освободим всех осуждённых на срок до пяти лет.

Нино. Так ты это последнюю неделю со своими допоздна решал?

Берия. И не только это. Многое решали.

Нино (тихо). Вы что, и политических освободите?

Берия. Нет, пока только уголовный контингент.

Нино. Ну, теперь начнётся – береги карманы.

Берия. Не бойся. Я передам ГУЛАГ в ведомость Министер­ства юстиции. Умели сажать, пусть теперь учатся работать с людьми.

Нино. Лаврентий, только врагов наживёшь. Кто с этим мил­лионом заниматься захочет?

Берия. Цифры заставят захотеть. (Цитирует.) Необходимо «ликвидировать систему принудительного труда ввиду экономи­ческой неэффективности и бесперспективности».

Нино. Всё ясно! Лаврентий, тебе пора на пенсию. По-моему, ты не понимаешь, с кем ты работаешь.

Берия. Как раз я-то понимаю, это они меня не знают. Я у них «сталинский опричник». Вот и получат сюрприз: по моему ука­занию органы МВД на местах занялись сбором материалов о некомпетентности партийных органов в хозяйственных вопро­сах, о национальном и образовательном уровне работников об­комов, горкомов и райкомов партии. (Ударяет рукой по папке, оставленной на столе.) Вот комплексный подход к проблеме и экономики, и политики, и управления.

Нино. И кто тебя поддержал?

Берия. Никто! Пока никто. (Указывая на папку.) Я и не пока­зывал это никому. (Большая пауза.)

1-    й ведущий. Вспомните перестройку и вопли о том, что ре­формам в СССР нет альтернативы. Всем обывателям вбивали в голову, что набить брюхо колбасой можно только в случае унич­тожения социализма и развала СССР.

2-    й ведущий. Но ведь был и другой путь реформ – отчасти предложенный Берией. Путь отстранения некомпетентной пар­тийной номенклатуры от власти, путь жестокого наказания всех тех, кто обворовывает общество и паразитирует на нём. И этот путь мог быть поддержан народом в противовес разграблению государства.

Нино. Лаврентий, ты знаешь: я никогда не вмешивалась в твои дела. Но это касается нашей с тобой жизни. (Со слезами.) Сердце моё чувствует – ты погубишь себя.

Берия. Ты думаешь, что если что случится, я испугаюсь смерти?

Нино. Нет, я в тебе не сомневаюсь. Человек умирает один раз, и что бы ни случилось, надо встретить это достойно. Но ведь у нас есть сын, ты можешь погубить его. Лаврентий, ты торопишь­ся. Помнишь нашу пословицу: не срывай незрелых плодов, по­спеют – сами упадут. Эта страна не любит поспешных решений. (Тихо.) То, что ты задумал, надо готовить скрытно и тщательно. Ты этими документами покажешь свои козыри и до предела их напугаешь. Пойми, Лаврентий, ты в открытую хочешь начать шатать трибуну, на которой все сидят. (Тихо.) Может, ты дума­ешь, что они упадут, а ты останешься один – победителем? Они не дураки, Лаврентий! Ты их так перепугаешь, что они начнут мстить. (Громко и с вызовом.) Дай нам пожить хоть пару лет без страха и... Сталина! Вот камин; пока не поздно, Лаврентий, со­жги все эти бумаги.

Берия. Ты кое-что позабыла, Нино. Помнишь, как в пятом классе наш Серго читал в школе стихи? Я их запомнил, хотя сти­хов не люблю.

О, мощный властелин судьбы!

Не так ли ты над самой бездной,

На высоте, уздой железной Россию поднял на дыбы?

«Это не про Петра, а про Сталина Пушкин написал», – сказала ты тогда. И жить нам со Сталиным, Нино, ещё долго придётся.

Входит сын, Серго.

Серго. Вы что так расшумелись? Из-за чего спор? Отец тебе про свои планы рассказал?

Нино. Так ты тоже заодно? (Кричит.) Спелись!

Серго (дружески, весело). Мама, дорогая Нина Теймуразовна, успокойтесь. Ты здесь, мама, пословицу вспомнила, так вот ещё одна, от Главного конструктора КБ-1: «Отец решил – Бог согла­сен».

Особняк на Качалова, чуть позже. Комната Марфы и Серго
на втором этаже. Где-то вдалеке слышно, как продолжают
спорить Берия и его жена Нино. Марфа прислушивается,
не может найти себе места.

Входит Серго.

Марфа (быстро идёт навстречу). Что случилось, Серго? Я дважды спускалась, но не посмела войти? Ругаются, что ли?

Серго. Нет! Спорят... Мать волнуется.

Марфа. Я несколько раз слышала слово ГУЛАГ. (Серго мор­щится.) Что ты потупился?

Серго. Что с ребятами?

Марфа. Давно спят, я проверяла. Так что произошло?

Серго. Так. (Тихо.) Мать полезла не в своё дело. Боится.

Марфа. Чего?

Серго. Отец хочет провести большую амнистию.

Марфа. Да?! Так это здорово! Неужели Нино Теймуразовна против? Не верю!

Серго. Она не против, но боится за отца.

Марфа. Она боится за Берию? Вся страна его боится, а она за него боится? Вот это номер!

Серго (резко). Прекрати этот тон!

Марфа. Прости, но разве это не так? Правильно говорит Нино Теймуразовна, «эта страна не любит поспешных решений», но и не терпит отсутствия решений.

Серго. Ты что, подслушивала?

Марфа (кивает головой). Они так громко разговаривали, что всё практически было слышно. Твой отец прав, и нам его надо поддержать. Дарья вчера получила на адрес Вахтанговского теа­тра письмо. Оттуда.

Серго (настороженно). Какое письмо? Откуда?

Марфа (достает, спрятанное в книге письмо, смотрит адрес). Оттуда! С Сахалина! (Достаёт из конверта письмо, читает.) Письмо с объекта № 506 МВД СССР. Начальник объекта полковник внутренней службы Николай Потёмкин. (Отрывается от письма. Серго.) Они там делают тоннель под Татарским проли­вом. (Снова читает.) Народу у нас полно, говорят, около 10 ты­сяч. Вначале жили в палатках, без горячего питания. Картофель выдаётся редко, в целях противоцинготной профилактики. Сро­ки лишения свободы практически у всех от 15 до 20 лет. Я счаст­ливое исключение. (Отрывается от письма. Серго.) У Алексея срок 5 лет, но он болен. У него туберкулёз.

Серго. Ты его знаешь?

Марфа. Он сын знакомого моей бабушки, можно сказать, дру­га, – Сергеева Виктора Александровича. Бабушка нам с Дашей о нём рассказывала. Он сидел и умер на Колыме. Бабушка ему помогала, посылки посылала. От жены Горького с трудом, но посылки доходили. А сын его, Алексей, одно время жил у нас в Барвихе. Его привела к нам бабушка. Он занимался с нами. Он хороший художник. Она хлопотала о нём, устроила в студию в Московское художественное училище, но он не закончил. Позже стал настоятелем... Благодаря ему я увлеклась живописью.

Серго. Ты что, влюблена в него была?

Марфа. Мне было пятнадцать лет, конечно, я была влюблена.

Серго (через паузу). И что ты хочешь? Просить, чтобы его ос­вободили?

Марфа. Серго, человек болен. У него туберкулёз! Он сын друга нашей семьи. В своё время бабушка из-за него ходила к самому Сталину.

Серго. И что?

Марфа. Отказал.

Серго. А Берия, думаешь, не откажет?

Марфа. Уверена, что не откажет, если ты попросишь. Серёжа, человек может в любую минуту умереть! Хороший художник. Священник.

Серго. За что его посадили?

Марфа. Из письма понятно, что кого-то укрывал на подворье церкви.

Серго. Преступников? Политических?

Марфа. Нет, испуганных ребят из Ленинграда.

Серго (догадка). По «Ленинградскому делу»? Чьи-то дети?

Марфа. При чём тут какое-то дело? Я его знаю, я ручаюсь, что он не может быть врагом или преступником.

Серго (требовательно). Покажи мне это письмо. (Марфа отдаёт письмо. Серго берёт лист бумаги, делает выписку.) Я записал его фамилию, адрес и срок. Я обещаю, что переговорю с отцом. Но о письме – ни слова! И пусть Дарья не треплется в театре. (Рвёт письмо и сжигает его в пепельнице.)

Входит в халате Нино Теймуразовна. Она расстроена.

Серго обнимает мать.

Нино. Не могу заснуть, сынок. (Обнимает сына, её плечи вздрагивают.) Серго, прошу тебя, отговори отца от этой затеи. Он один не может эту страну переиначить. Он погубит себя! Я знаю, добром это не кончится. (Плачет.)

Серго. Не посмеют, мама, рогов не хватит!

Нино. Не посмеют? Ты их не знаешь, сынок: безрогая корова хоть шишкой, да боднёт. Их Сталин мог держать. А теперь они вместе соберутся – такую «куча-мала» сделают, что следов на до­роге не оставят. Поговори с ним, сынок, не на месте у меня душа.

Перестройка света. Музыкальный акцент.

1-    й ведущий (торжественно). 28 марта меры, предлагаемые Лаврентием Берией, были безропотно приняты Президиумом ЦК.

2-    й ведущий. Несмотря на секретность постановления, пред­писывалось в ближайшее время провести пленумы обкомов и горкомов по принятым резолюциям. Срок выполнения всего комплекса мер – шесть месяцев.

1-    й ведущий. Общество ждало реформ. И Берия начал дей­ствовать. Вот перечень решений, которые провёл Берия.

2-    й ведущий. В течение марта – июня 1953 г. Берия высту­пил с рядом предложений, главные из которых были направлены на реформирование системы МВД/МГБ: отказаться от нерента­бельных «великих строек коммунизма», пересмотреть сфабри­кованные дела, отменить пытки при проведении следствия.

1-   й ведущий. «Бериевская амнистия», вопреки широко рас­пространённому мнению, не касалась убийц и бандитов, но и не затрагивала политических заключённых, получивших 58-ю ста­тью. В начале апреля 1953 г. было прекращено «Дело врачей».

2-   й ведущий. В этих записках Берия обосновывал необходи­мость пересмотра принципов национальной политики, который заключался бы в отказе от насильственной русификации и вы­движении на руководящие посты национальных кадров.

1-   й ведущий. Что интересно, во время обсуждения этих за­писок в ЦК Берия получил почти единодушную поддержку со стороны Хрущёва и Маленкова. И, пожалуй, самое главное: эти записки Берии находились в русле решений, принятых ещё при Сталине, в феврале 1952 г.

2-   й ведущий. И последнее: в тот день Президиумом ЦК было одобрено ещё одно неожиданное решение, предложенное Бери­ей. На торжественном параде, посвящённом празднику 1 мая 1953 года, отсутствовали портреты членов Президиума ЦК.

1-й ведущий. Их не несли, не развешивали, они не парили в облаках. Как тут не вспомнить русскую пословицу: «Скромный человек сам своих заслуг не оценивает».

Небольшая комната, где проводятся секретные переговоры.

Входят Хрущёв и первый заместитель МВД – Круглов.

Хрущёв. Сергей Никифорович, здесь можно говорить спокой­но.

Круглов. Знаю. До меня несколько раз здесь устраивали про­слушку. Ещё при Ежове, но...

Хрущёв. Знаю твое «но». По моей просьбе ты перепроверил – нас никто не слышит. Вот почему я хотел с тобой именно здесь коротко переговорить. (Дружески обнимает Круглова.) Серёжа, мы с тобой старые товарищи и, надеюсь, понимаем друг друга. (Пауза.) К чему это я? Сейчас ты поймёшь. Мне, понимаешь, небезразлично, что с тобой будет в новом ведомстве Берии. Ты видишь, у него уже появился Кабулов. Кабулов – грузин. Дружок ещё по Тбилиси. Записка Берии о выдвижении национальных кадров будет продвигаться им и дальше. Серёжа, не спрашивай, откуда я это знаю, но ты – кандидатура на вылет. Ты русский, хотя сменил фамилию Яковлев на Круглов. Знаю, из-за чего. Мне тоже говорили, что я поляк. Сам Сталин издевался. Я могу быть с тобой откровенным? Не пойдёшь завтра шефу на меня напраслину нести?

Круглов. Я бы сегодня не пришёл, если бы не доверял вам, Ни­кита Сергеевич.

Хрущёв. Спасибо, если говоришь правду!

Круглов. Говорю как на духу! Чем могу быть полезен, Никита Сергеевич?

Хрущёв (тихо). Ты не заметил изменения в его поведении? Как он говорит, ведёт себя, обращается к подчинённым? Повто­ряю: говори начистоту, я за тебя. И запомни: я тебя в обиду не дам. Но и ты – не бзди. Сейчас на двух стульях не усидишь.

Круглов. Понял. (Пауза.)

Хрущёв. Давай выпьем. (Звонит по телефону.) Света, прине­си нам в комнату № 249 водку и бутерброды. Садись. Помнишь, Серёжа, старую украинскую мудрость? Я всю жизнь её друзьям повторяю: «Бережёного всяк бережёт, не бережёного лихо сте­режёт».

Входит с подносом женщина и ставит на стол графин водки
и рюмки. Подаёт на тарелке бутерброды.

Хрущёв. Спасибо, красавица. Иди. (Хрущёв наливает в рюмки водку.) Выпей, Сергей! Пей, пей – до дна. И я с тобой немножко. У меня ещё совещание. (Оба выпивают.) Так что – мы с тобой друзья или нет?

Круглов. Друзья.

Хрущёв. Тогда скажи мне, как будем находить общий язык с твоим нахальным начальником?

Круглов (осмелев). Опасный разговор, Никита Сергеевич. Честно скажу, не хотел я говорить на эту тему, тем более жало­ваться... Но от партии нельзя таиться.

Хрущёв. Оставь ты партию. в покое. Мы здесь одни. И клясть­ся я тебя не заставляю.

Круглов (взволнованно, с пафосом). Дело в том, Никита Сер­геевич, что я был свидетелем на заседаниях Совета Министров, когда этот Берия позволял себе хамское отношение к людям, которых знает партия, которых знает весь советский народ, ко­торые имеют огромные, неизмеримые успехи и заслуги в деле победы нашей революции.

Хрущёв. Говори, что он себе позволял.

Круглов. На одном заседании Президиума Берия издевался над товарищем Ворошиловым. Помню, как Климент Ефремович ему очень умно ответил, этот ответ мне очень понравился: «Лав­рентий Павлович, я вас часто вижу во сне».

Хрущёв (через паузу). Смело! Смелый наш кавалерист. И это всё?

Круглов. Он и про вас шутил. Причём неоднократно. Как вспомнит Хрущёва, лепит всё об одном и том же.

Хрущёв. Как шутил?

Круглов. Не обидитесь?

Хрущёв. Давай.

Круглов. «Когда у Никиты волы были, тогда Никита и кумом был» Ещё не раз говорил, что Хрущёв... Нет, об этом не буду го­ворить.

Хрущёв. Говори, я за свою жизнь говна много наелся, пусть теперь другие попробуют. И что же он говорил?

Круглов. Что «Хрущёв – маленький Маркс».

Хрущёв. Эта «шутка» ему от Сталина перешла. (Наливает Круглову водку. Тот выпивает.)

Круглов. Честно скажу, я ведь ещё недавно министром был.

Хрущёв. И будешь! Дай время!

Круглов. И вообще, почему я должен слышать хамство, на­глость, грубость, унижение человеческого достоинства? Я сам хотел идти к вам, Никита Сергеевич, чтобы об этом и. другом поговорить.

Хрущёв. Ты возмущаешься правильно. Всем нам, людям пря­мым и честным, достаётся от интриганов. А вот о «другом» ска­жи: что он у себя там затевает?

Круглов. Он секретный отдел открыл в обход утверждённой Центральным Комитетом структуры Министерства МВД. Этот отдел лично подчинён ему и неизвестно чем занимается. Я его зам и ничего об этом не знаю. Даже кадры в этот отдел подбира­лись помимо Управления кадров. Сюда взяли Этингофа, только что освобождённого из тюрьмы, некоего Василевского, пользу­ющегося сомнительной репутацией, близкого человека Берии, и некоего Правдина, по национальности... француза.

Хрущёв. Француза? Не может быть! Слушай, да это уже ка­кой-то международный заговор получается. Ты молодец, что ска­зал об этом. Это очень важно. Тут не исключены дальние планы.

Круглов. Ещё какие, очень далеко идущие. Власти ему хочется.

Хрущёв. Куда уж?

Круглов. Никита Сергеевич, да разве вы не видите: он пока всё к своим рукам не приберёт – не остановится.

Хрущёв (пауза). Ты о письме драматурга Мдивани что-нибудь слышал?

Круглов. Я слышал об этом письме. Берия назвал этого Мди­вани «грузинским гадёнышом».

Хрущёв. Скажи честно, Круглов, ты знаешь содержание этого письма?

Круглов. Нет. Знаю только, что оно направлено против Ма­ленкова.

Хрущёв. Где это письмо может быть?

Круглов. Берия отправил его в архив.

Хрущёв. Вот ты был министром МВД, а не знаешь, как надо бе­речь честь наших руководителей. А я не был министром МВД, а содержание письма знаю. Так вот, найди это письмо, восстанови документы по «Ленинградскому делу», в котором обвиняют и Ма­ленкова. И ещё: восстанови все материалы, из-за которых когда-то, в 1949 году, Георгия Максимилиановича необоснованно сняли с зампредов Совмина, а потом восстановили. Пусть эта папка будет у тебя. А копию сделаешь мне. Договорились? (Круглов машет голо­вой.) Мы с тобой, Серёжа, этот заговор должны раскрыть. А ты, став министром вновь, навсегда наведёшь порядок в этом неуправляе­мом бардаке. А я тебе помогу. Ну что, договорились?

Круглов (взволнованно). Договорились.

Хрущёв. За это и выпить можно. (Наливает водки. Круглов выпивает. Хрущёв пригубливает.) Всё на сегодня. (Обнимает Круглова и целует.) Серёжа, партия твою принципиальность и помощь никогда не забудет.

Оба расходятся в разные стороны. Хрущёв идёт на совещание.

Навстречу выходит Маленков.

Маленков. Никита, все уже собрались, только тебя ждём.

Хрущёв. Давай прежде переговорим. Я тут хочу тебе кое-что рассказать о Лаврентии. Кое-что неожиданное.

Маленков. А Лаврентий уже пришёл, ждёт нас. Там ты и по­говоришь.

Хрущёв. Но это конфиденциально.

Маленков (резко). Никита Сергеевич, мы же договорились не держать камень за пазухой. Если у тебя какие-нибудь претензии к Лаврентию Павловичу, скажи ему прямо и открыто на совеща­нии. (Хрущёв, осклабившись, молчит.) Пойдём, Никита, члены Президиума ждут. (Шум голосов, оба уходят на совещание.)

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Кабинет Берии. Берия за столом. Входит Кан Шэн, Председатель комитета госбезопасности КНР.

Берия. Приветствую вас в нашей стране, дорогой товарищ Кан Шэн. (Пожимают друг другу руки.) Присаживайтесь! Вы вы­разили желание поговорить со мной с глазу на глаз. (Кан Шэн в знак согласия машет головой.) А как «глаза» по-китайски?

Кан Шэн (говорит с характерным китайским акцентом). Пе­ревод слова «глаз» с русского на китайский – yanjing (яньцзин). У вас карие глаза, товарищ Берия, значит – hesede (хэесэд).

Берия. Как чувствует себя руководитель Мао Цзэдун?

Кан Шэн. Великий Кормчий чувствует себя хорошо. Уважает Вас.

Берия. Спасибо. Мы следим за работой Великого Кормчего, хотя иногда не понимаем китайский язык.

Кан Шэн. Наш Кормчий часто говорит, что надо с товарища Берии брать пример. Мы приехали учиться и ещё раз учиться. Как вы строите ваши планы, товарищ Берия? Вы один, а похожи на группу птиц. Взлетаете с одного аэродрома, но на все четыре стороны. За короткий срок всё у вас похоже на капающую маши­ну. Страна начала менять глаза. Они стали (Смотрит на Берию.) карими. (Улыбается. Рад своим сравнениям.)

Берия. Не преувеличивайте, всё закономерно. Мы только уче­ники. Мы продолжаем дело Ленина и Сталина. Да, у нас начался новый этап, я бы сказал, главный этап. Мы сделали мощные воо­ружённые силы, машиностроение, другие отрасли тяжёлой про­мышленности. Главное, мы победили. Угрозы войны теперь нет. У нас атомная бомба. Её цену я знаю не понаслышке, за ядерную программу я многие годы отвечаю лично.

1-    й ведущий. Как топ-менеджер Берия отличался способно­стью находить лучшие кадры и ставил своих подчинённых в ус­ловия острой конкуренции.

2-    й ведущий. Причём людей, которым он доверял и считал полезными для дела, защищал как мог.

Берия. Теперь мы должны провести радикальные реформы в области народного хозяйства. Срочно усилить развитие лёгкой и пищевой промышленности. Увеличить капиталовложения в сельское хозяйство, снизить налоги на крестьян, расширить са­моуправление колхозов, вплоть до возможности создания не­больших частных предприятий.

Кан Шэн (с восхищением). Ай-ай я-я-я?! Это что, новый НЭП? Или что-то другое?

Берия. Вы помните, кто вводил НЭП?

Кан Шэн (как заученный урок). Новую экономическую полити­ку предложил великий Ленин, вождь Всемирного пролетариата.

Берия. Вот, значит, мы идём верным путём.

Кан Шэн. Но ведь это снова предлагал и Николай Бухарин.

Берия. Да, предлагал. Но он не знал, что будет война. А Сталин знал. И просил его не мешать индустриализации. Тот не послушал. Если у Мао Цзэдуна кто-нибудь не слушается, что с ним бывает?

Кан Шэн. О-о-о! У нас по-разному. (Показывает странные жесты.) Некоторых мы удаляем, других непослушных мы сажа­ем на последний ряд. К примеру, товарищ Дэн Сяопин часто си­дит на последнем ряду.

Берия. А у нас бы он сидел на первом ряду. Кстати, товарищ Кан Шэн, отдайте нам товарища Дэна Сяопина, мы его с удо­вольствием послушаем.

Кан Шэн. Поздно! Его недавно посадили... снова в президиум. Но я, товарищ Берия, хочу с вами говорить о самом важном деле. Об этом меня просил наш Великий Кормчий. Мы учимся у Совет­ского Союза и ставим высокие задачи. Мы хотим вместе с вами претендовать на особую роль в мире. А глобальное лидерство тре­бует много «штучек», или «изделий», как вы их называете.

Берия. Поясните, что вы хотите.

Кан Шэн. Великий Кормчий Мао Цзэдун просил передать то­варищу Берии, что в нынешнем мире очень дружественный Ки­тай не может обойтись без этих «изделий», если хотим, чтобы нас не обижали. Дайте нам их, товарищ Берия. Вы большой чело­век, учёный, вы в этой стране за короткий срок много уже успели сделать. Помогите Китаю, он тоже хочет жить спокойно. Дайте нам атомную бомбу. Она нас успокоит.

Берия. Подождите, дорогой китайский друг, мы же ещё с 1951 года стали принимать участие в развитии мирной атомной про­граммы в Китае. Подписали секретное соглашение об оказании научно-технической помощи Китаю в области атомных исследо­ваний в обмен на поставки из Китая урановой руды. Было такое?

Кан Шэн. Кажется, было.

Берия (дружески). Если кажется, надо, как у нас говорят, кре­ститься, дорогой товарищ Кан Шэн. В рамках этого соглашения я лично передал Пекину технологии по обогащению урана, строи­тельству центрифуг и другие элементы производственного цик­ла. И что в результате?

Кан Шэн (разводит руками, горько). Пока «штучка» не полу­чается.

Берия. Неправда. Вы просто не смогли освоить самостоятель­ное производство центрифуг на построенных советскими специ­алистами заводах. Их пришлось вместе с документацией завезти из Москвы. Правильно?

Кан Шэн. Кажется, правильно.

Берия. Видите, опять «кажется». Может быть, вы хотите, что­бы мы вам эти «штучки» подарили?

Кан Шэн (с гордостью). Китайский народ может сам сделать несколько хороших «штучек».

Берия. Как? Я десять лет этим занимаюсь. Обуглился на этом проекте. А вы хотите сделать эти «хорошие штучки» в короткий срок?

Кан Шэн (страстно). Мы в китайский атомный проект при­няли много хороших, преданных китайцев, проживающих за границей. Физиков Вана Ганьпана и Чжао Чжуняо из Калифор­нийского университета, математика Хуа Логэна из университета штата Иллинойс. Все они после долгих лет жизни бежали из-за границы и оказались в Китае.

Берия. Скажите, чего вы боитесь? У вас есть Советский Союз. Мы всегда в случае атомной угрозы возьмём китайское государ­ство под защиту своего ядерного зонтика. Потерпите ещё немно­го, скоро у нас с Америкой системный паритет будет. И потом, дорогой товарищ Кан Шэн, зачем вам такой дорогой проект? Вначале накормите, оденьте ваш народ.

Кан Шэн. А Тайвань?! Он у нас под боком. США всё время их провоцирует. Как нам быть? США для всех угроза. И для вас тоже! Мы вместе сильнее будем.

Берия. Кто у вас инициатор атомного проекта?

Кан Шэн. Не могу сказать. (Показывает пальцем вверх.)

Берия. Тогда я вам скажу: заместитель председателя КНР Чжу Дэ и министр обороны Пэн Дэхуай. Правильно? (Кан Шэн мол­чит. Улыбается.) У вас, товарищ Кан, хорошая урановая база в Синьцзяне, где-то в районе города Чугучак. Ведь так?

Каш Шэн (улыбается, с гордостью). Да, там большой запас урановой руды.

Берия. Вот и отлично. Предлагаю подписать соглашение, предусматривающее совместные геологические исследования и разработку урановых рудников в Китае, в вашем Синьцзяне.

Кан Шэн. Соглашение? Какое? Можно поточнее?

Берия. Поточнее? Мы решаем задачу увеличения урановой базы, а Китай может в обмен на предоставленную помощь в гео­логоразведке передавать излишки урана советской стороне.

Кан Шэн. Но этого мало. Мы большая страна. У нас много воз­можностей.

Берия. Согласен. В этих урановых разработках будут участво­вать советские и китайские специалисты, а также учёные из Вос­точной Европы. Это будет грандиозный международный проект, товарищ Кан Шэн. (Решительно.) Доложите об этом, Великому Кормчему, товарищу Мао Цзэдуну. Уверен, что он будет очень доволен. За излишки урана СССР будет платить Китаю не долла­рами США, а золотом. Согласны?

Кан Шэн. Товарищ Берия, вы, как всегда, думаете не только о своей стране, но и о Китае. Однако я без «штучки» вернуться не могу... (Звонок телефона. Берия берет трубку.)

Берия. Слушаю. (Голос в трубке.) Срочное сообщение, Лав­рентий Павлович. В Германской Демократической Республике восстание. Вас вызывают на совещание к товарищу Маленкову.

Берия. Хорошо. Через час вызовите ко мне Судоплатова и сле­дом – Кабулова. Да, пусть Кабулов захватит с собой Огольцова. (Берия кладёт трубку. Пауза.) Товарищ Кан Шэн, к сожалению, у нас важное совещание, я обязан покинуть вас и передать даль­нейшие переговоры моему помощнику. До новых встреч, това­рищ Кан. (Пожимают руки. Берия быстро уходит. Появляется военный в чине полковника).

Полковник (отдавая честь Кану Шэну). Полковник Истомин. Товарищ Кан Шэн, у вас по программе посещение Мавзолея. Вы готовы посетить Мавзолей или предпочитаете загородную по­ездку?

Кан Шэн (через паузу). Конечно, к Ленину! В Мавзолей! (Пол­ковник и Кан Шэн уходят. Кан Шэн, уходя, что-то напевает на китайском.)

1-    й ведущий. Позже Хрущёв не испытывал сомнений по по­воду решения вооружить Поднебесную, хотя такой поток бла­годеяний без ответных преференций был не в стратегических и национальных интересах Советского Союза.

2-    й ведущий. Советские учёные пытались саботировать этот процесс. Они хотели передать Китаю более старые проекты, что­бы серьёзно затормозить процесс развития атомной программы КНР.

1-    й ведущий. Однако саботаж обнаружили, и Китаю при­шлось передать наиболее передовые советские технологии. Причём вскоре произошёл разрыв отношений между Москвой и Пекином.

Смена света. Музыкальный акцент. В глубине на экране мы видим
хроникальные кадры, где показаны руководители страны,
среди которых Берия.

2-    й ведущий. Берия был прирождённым дипломатом. Раз­говор с Каном Шэном тому свидетельство. При этом не уступал ни пяди своих убеждений, тем более своей земли, как это позже делал ряд наших руководителей. Кстати, Берия очень любил и понимал музыку, часто слушал записи классической музыки. Он изучал историческую литературу, постоянно интересовался ра­ботами экономистов.

2-й ведущий. Не курил. Пил только хорошее грузинское вино и в умеренных, как принято говорить, дозах. Пьяным его никог­да не видели. Костюмы из Лондона, Рима и ещё откуда-то – это и вовсе смешно. Обратите внимание: на всех снимках Берия запе­чатлён в на редкость мешковатых костюмах.

2-й ведущий. Но что он умел делать быстро – это наводить порядок. У него была своя команда преданных компетентных людей. В марте 1953 года он вернулся на Лубянку в качестве ми­нистра МВД, и все это очень быстро почувствовали.

1-   й ведущий. Для начала провёл «чистку» части офицеров корпуса госбезопасности, сотрудничавших с Абакумовым или Игнатьевым, всех, кто был замешан в тёмных делах и фальсифи­кации «Дела врачей».

2-   й ведущий. Берия восстановил на высших постах верных ему и общему делу людей, отстранённых с должностей с 1946 года Абакумовым и его командой.

1-   й ведущий. И многих отстранил; на их места пришли новые люди. Берия подбирался к Огольцову, бывшему первому заму ещё при Игнатьеве.

2-   й ведущий. В качестве главного заместителя Берия утвер­дил своего давнего верного сподвижника, генерала Богдана Ка- булова.

1-   й ведущий. Но тут в кадровых назначениях Берия совершил две самые роковые ошибки.

2-   й ведущий. Первая – назначение своим заместителем Сер­гея Круглова, человека, перевербованного Хрущёвым.

1-   й ведущий. Вторая ошибка – назначение ещё одним заме­стителем Ивана Серова, также человека Хрущёва.

2-   й ведущий. Итак, в начале июня 1953 года в ГДР начались волнения.

Кабинет Берии. Входит Берия. Он взволнован.
Звонок телефона. Берёт трубку.

Голос из трубки. Товарищ маршал, трижды звонил комиссар Семёнов из ГДР.

Берия. Срочно соедините меня с ним.

Голос из трубки. Комиссар давно на проводе.

Голос в трубке. Докладывает комиссар Семёнов.

Берия. Семёнов, у нас идёт совещание по ситуации в ГДР. Я попросил сделать перерыв, чтобы связаться с тобой. На тебя на­вешивают всех собак. Что у тебя там, кто закопёрщик? Доклады­вай быстро, у меня нет времени.

Голос Семёнова. Вчера на всех стройках ГДР неожиданно для многих сразу на 10 процентов повысили нормативы. Вся эта за­тея сразу обесценила труд рабочих.

Берия. Кто это сделал? Это Ульбрихта решение?

Голос Семёнова. Я знаю, что Вильгельм Пик был против, но ЦК настоял.

Берия. Что, свара у них там продолжается?

Голос Семёнова. Судя по информации, ещё какая.

Берия. Дальше.

Голос Семёнова. Тут же началось возмущение и недоволь­ство рабочих. Всё выплеснулось наружу. Помогли американцы. В радиостанцию «Риас» в Западном Берлине пришла делегация строительных рабочих из Восточного Берлина с просьбой зачи­тать по радио их призыв ко всеобщей стачке и демонстрации. Редактор Бар вставил заявление в информационный блок. Ну и началось!

Берия (ненормативная лексика, накладывается шумовой эф­фект). Что у американцев?

Голос Семёнова. Выступил американский уполномоченный Джон Макклой. Обвинил радиостанцию «Риас» в развязывании третьей мировой войны. Боятся, что если наш 20-тысячный гарнизон вмешается, то неизвестно, где он тогда может оста­новиться.

Берия. Какова ситуация на текущий момент?

Голос Семёнова. Восточноберлинские рабочие, занятые на строительстве аллеи Сталина, решили бастовать и выйти завтра на демонстрацию. Их поддержали рабочие Лейпцига, Магдебур­га, Галле, Биттерфельда. Забастовка охватила 500 предприятий и 300 тысяч человек. За два дня волнений было зарегистрирова­но 160 демонстраций.

Берия. Какие у бастующих требования?

Голос Семёнова. Сократить нормы выработки и снизить по­требительские цены. В городе Галле экономические требования дополнили политическими.

Берия. Политическими? Какими?

Голос Семёнова. Отставка руководства ГДР и... воссоедине­ние Германии...

Берия (Мат. Накладывается шумовой эффект.) Дождались!

1-    й ведущий. Считается, что автором плана объединения Гер­мании путём продажи чересчур «затратной» ГДР был Лаврентий Берия. Впервые, однако, эта идея – естественно, без упоминания о денежной компенсации – была озвучена самим Сталиным в марте 1952 года. Советский лидер дал понять остальным вели­ким державам – США, Англии и Франции, – что Советский Союз при определённых условиях готов оставить ГДР, вывести оттуда свои войска и способствовать объединению двух Германий.

2-    й ведущий. В Москве часть руководства полагала, что объ­единённая нейтральная Германия – а нейтралитет был одним из основных условий Сталина – стала бы своеобразным буфером между США и СССР в Европе и только укрепила бы положение советской державы в восточной части континента.

1-й ведущий. Осуществить объединение предполагалось не безвозмездно, а за серьёзную денежную компенсацию. Сумма компенсации должна была составить 20 миллиардов долларов – гигантские по тем временам деньги! Достаточно сказать, что в рамках знаменитого «плана Маршалла» по восстановлению Западной Европы в 1948-1952 годах США предоставили евро­пейским странам, включая Германию, всего 13 миллиардов долларов.

Музыкальный акцент. Перестройка света.

Берия. Семёнов, я тороплюсь, что ты намерен делать?

Голос Семёнова. В связи со спровоцированным восстанием отменить ваше прежнее решение и вновь выдать оружие работ­никам горкомов и политически надёжным организациям. Таким образом, они хотя бы смогут защититься. Уже есть жертвы.

Берия. Сколько?

Голос Семёнова. 14 человек погибло на улицах.

Берия (пауза). Комиссар Семёнов, приказываю оружие не вы­давать. Иначе может начаться гражданская война. Наш военный гарнизон информировать о чрезвычайном положении, но без приказа ни одному подразделению не выступать. Сегодня к вам вылетает Судоплатов. У него будет точный план, как действовать в сложившейся ситуации. Прошу уведомить Ульбрихта и Виль­гельма Пика о том, что Москва в курсе всех событий и будет по­могать. О прибытии Судоплатова в известность не ставить. Всё, ждите Судоплатова.

Перестройка света. Заседание Президиума ЦК.

Молотов. Уважаемые члены президиума, позвольте кое-что напомнить товарищу Берии! Мы ведь в своём мидовском про­екте записали: «Не проводить политику форсированного строи­тельства социализма в ГДР».

Берия. Вячеслав Михайлович, я всего лишь предложил уда­лить слово «форсированный».

Молотов. Вот видите, Лаврентий Павлович предлагает вычер­кнуть слово «форсированный». Но ведь тогда получается: «Не про­водить политику строительства социализма в ГДР». Почему так?

Берия. Есть разведывательные данные, Вячеслав Михайло­вич. В течении четырёх последних месяцев в Западную Герма­нию сбежало 2718 членов и кандидатов СЕПГ и 2610 членов Союза свободной немецкой молодёжи. Крестьяне бросают зем­лю, рабочие – главная опора СЕПГ – устраивают забастовки. Не помогает никакая идеологическая работа с населением. Думает­ся, что нам важна мирная Германия, а будет там социализм или нет – всё равно. Но если мы отдадим ГДР Западной Германии, они нам за это заплатят по крайней мере 20 миллиардов дол­ларов. На эти деньги мы у нас в СССР дорог и домов построим столько, что нас сто лет вспоминать будут. А иначе нам эта ГДР втридорога обойдётся.

Молотов. Я категорически возражаю. Уверен, что в ГДР надо строить социализм!

Хрущёв. Прости, но ты, Лаврентий Павлович, забываешь нашу партийную программу. Зачем мы тогда вложили огромные деньги в экспорт социализма в Европу, во всём мире? А ты чего молчишь, товарищ Булганин?

Булганин. Партийная программа и партийный аппарат – наша опора. Вспомните, Сталин просился освободить от руко­водства ЦК – не отпустили!

Берия. Никита Сергеевич, у нас в ответ должны быть идеи не экспорта революции, а идеи такого антиимпериалистического объединения народов и стран, для которого СССР мог бы стать опорой – вначале политической и военно-политической, а затем и экономической. К сожалению, товарищ Вальтер Ульбрихт и его большинство в ЦК провели и утвердили идею форсирован­ного развития социализма. Они захотели ускоренно строить со­циализм, а я спрашиваю: кто платить будет?

Маленков. Никита Сергеевич, давайте остановимся, давай­те не «перетягивать канаты». Ульбрихт действительно запросил на форсированную стройку социализма гигантскую сумму. Куда это годится: без расчётов, сразу на 10 процентов повысили нор­мативы? Разве это правильное партийное решение? И, конечно, вся эта затея с дополнительной нагрузкой сразу обесценила труд рабочих.

Берия. Правильно говорит Георгий Максимилианович. Это непродуманный план, а именно – затея «нашего» железного нем­ца. У него партийный порядок – это хаос, к которому все привык­ли. А сейчас Ульбрихт требует от нас помощи. Мы что, должны побеждённым немцам снова силу показывать? Чтобы весь мир потом тыкал нас за это? Политика Ульбрихта вызвала бурю него­дования немецкого народа...

Хрущёв (громко и самоуверенно). Так лучше пропесочить то­варища Ульбрихта, но не трогать основы партийной программы по строительству социализма и нашей дружбы с ГДР.

Молотов. Абсолютно правильно, Никита Сергеевич. В этих условиях ни в коем случае нельзя менять партийную линию. Она верная и долгосрочная. А что касается товарища Ульбрихта, надо подумать. Он, конечно, железный немец, но палку любит перегибать.

Хрущёв. Товарищи, нельзя заслуженного товарища сразу хлестать наотмашь. Слава богу, у нас сейчас другие времена, у нас «коллективное руководство». Мы должны радоваться, что в ГДР у нас такой твёрдый немец, так сказать, немец с железной волей. Нельзя нам тут шататься. Тем более когда в ГДР такая си­туация. Надо, Лаврентий Павлович, думать, как помочь ГДР, а не лишать доверия партийного лидера. Я считаю, что туда надо послать товарища Берию. Пусть он там поработает и наведёт порядок.

Берия. А почему бы тебе, Никита Сергеевич, не поехать? Тут как раз работа с партийными кадрами. Пусть мир узнает, как Хрущёв умеет исправлять ошибки.

Хрущёв (категорически). Я готовлю Пленум, поехать не могу. (Бурчит.) Вот, не доверяют Игнатьеву, теперь и послать некого.

Маленков. Не надо сгущать краски, товарищ Хрущёв. Иг­натьев только временно отстранён от работы в секретариате ЦК. Ваши предложения, Лаврентий Павлович? Так будем исправлять ситуацию в ГДР?

Берия. Будем! И исправлять будем решительно. Там есть ко­миссар Семёнов – опытный военный, грамотный политик. Там есть Гречко, двадцатитысячное подразделение наших войск. У нас там достаточно «чекистов», которые хорошо знают свою ра­боту. Словом, мы поможем немецким коммунистам.

Все взгляды устремлены на Маленкова. Долгая пауза.

Маленков. Я согласен с Никитой Сергеевичем и Вячеславом Михайловичем. Будем придерживаться нашей традиционной политики в отношении соцстран. Будем помогать ГДР. Но прав и товарищ Берия. ЦК партии ГДР надо знать меру и не забывать, что карман Советского Союза не бездонный.

2-й ведущий. Позже ГДР благополучно вернулась на путь соц­строительства, и Москва ещё почти 40 лет поддерживала «социа­лизм» в этой части Германии, тратя на это ежегодно миллиарды, пока не надорвалась сама.

1-    й ведущий. Спустя 40 лет, в начале 1990-х, уже при Гор­бачёве, новое издание плана воссоединения было реализовано Москвой, но уже без всяких «компенсаций», хотя немцы, как го­ворят, готовы были платить.

2-    й ведущий. На этот раз Москва сама осталась должна Герма­нии большие суммы. ФРГ воссоединение с ГДР обошлось где-то в 70 миллиардов долларов – приблизительно в такую же сумму, которую Берия когда-то мечтал получить за своё объединение Германии. Но это уже другая история.

Перестройка света. Кабинет Кабулова. Понуро сидит
генерал-лейтенант Огольцов. Неподалёку секретарь,
ведущий протокол допроса.

Кабулов. Вы Сергей Огольцов?

Огольцов. Разве ты не знаешь, Кабулов?

Кабулов (резко). Не тыкайте! В ваших интересах, генерал- лейтенант Огольцов, отвечать, а не задавать вопросы.

Огольцов. Я не арестованный. Я нахожусь в режиме домаш­него... пребывания.

Кабулов. Домашнего ареста! Видите, ведётся протокол, для этого здесь секретарь.

Огольцов. Мне хотят изменить меру пресечения?

Кабулов. Всё зависит от того, какие показания вы дадите. Ка­кое у вас образование?

Огольцов. Два класса начальной школы, потом год учёбы в высшем пограничном училище.

Кабулов. Когда вы стали служить в органах НКВД?

Огольцов. Я чекист с 1918 года. Постепенно занимал всё более высокие посты в наркомате внутренних дел. В 1941 году короткое время успел поработать в Ленинграде со Ждановым и Кузнецовым. В конце 1946 года мне предложили должность ми­нистра государственной безопасности. Но я отказался.

Кабулов. Почему?

Огольцов. Я считал, что это мне не по плечу.

Кабулов. Неправда! Отказался, потому что понимал, что быть заместителем у Абакумова куда выгодней и безопасней, не так ли? Став первым заместителем Абакумова, вы стали самым ему доверенным лицом... Именно в вашей связке – корни «Дела вра­чей» и много что ещё. Что вам известно о «Лаборатории «Икс»?

Огольцов. Известно, что она есть.

Кабулов. Где она находится?

Огольцов. Лаборатория размещается в угловом доме по Вар­сонофьевскому переулку. Там отгорожено пять отсеков, на две­рях которых смотровые глазки.

Кабулов. Кем была создана эта лаборатория?

Огольцов. Работа «Лаборатории «Икс» определялась положе­нием, утверждённым правительством, и приказами по НКВД- МГБ.

Кабулов. Кто курировал эту лабораторию?

Огольцов. Вначале полковник Майрановский, затем непо­средственно её работу курировал министр госбезопасности или его. первый заместитель.

Кабулов. Какие цели ставили перед вами?

Огольцов. Основная цель лаборатории состояла в поиске ядов, которые нельзя было бы идентифицировать при вскры­тии. Яды и способы их применения испытывались на заклю­чённых.

Кабулов. Какова была методология использования этих ядов?

Огольцов. Действие каждого препарата, как правило, опро­бовалось на 10 «подопытных». За мучениями жертв, не умерших сразу, экспериментаторы наблюдали в течение 10-14 дней, пос­ле чего их.

Кабулов. Конкретнее?

Огольцов (через паузу). Добивали. В конце концов был най­ден яд с требуемыми свойствами – «К-2».

Кабулов. Какие свойства у препарата «К-2»?

Огольцов. Карбиламинхолинхлорид убивает жертву быстро и не оставляет следов. Для проверки надёжности яда К-2 была проведена «независимая экспертиза»: труп одного из отравлен­ных этим ядом был доставлен в морг института им. Склифосов­ского, и там патологоанатомы произвели обычное вскрытие. Диагноз ничего не подозревающих врачей был однозначный: человек умер от острой сердечной недостаточности.

Кабулов. Если экспертиза будет проведена немедленно, как можно установить, есть в организме человека яд или нет?

Огольцов. Профессор Майрановский всегда устанавливал это по количеству белых кровяных телец с токсической зерни­стостью в лейкоцитах.

Кабулов. Смотри, хорошо запомнил.

Огольцов. Я был обязан это знать.

Кабулов (берёт из папки документ). А анализ крови по коли­честву нейтрофилов что-нибудь значит?

Огольцов. Да, рост числа нейтрофилов свидетельствует о на­личии токсичных веществ в организме.

Кабулов. Генерал-лейтенант Огольцов, если в организме чело­века при исследовании крови отмечено увеличение количества белых кровяных телец до 17.000 (вместо 7000-8000 в норме) с токсической зернистостью в лейкоцитах, а при исследовании мочи обнаружен белок до 6 промилле (в норме 0)». Переводя с медицинского на русский, означает это отравление?

Огольцов (через большую паузу). Скорее всего, да.

Кабулов (кричит). Прекратите изворачиваться, Огольцов! Я вам прочитал анализы, сделанные у товарища Сталина. (Берёт из папки документ.) Вот не уничтоженная копия этих анализов, сделанная профессором Русаковым, который через три дня пос­ле этого скончался при странных обстоятельствах.

Теперь ответьте, Огольцов, почему у товарища Сталина такая картина анализов крови? (Огольцов молчит.) Будете отвечать на поставленный вопрос? (Огольцов молчит.) Предпочитаете, чтобы мы поменяли меру пресечения? Перевели вас в изолятор и начали по-другому с вами разговаривать?

Огольцов. Я не могу ответить на этот вопрос. Вы шьёте мне дело и хотите, чтобы я с этим согласился.

Кабулов. А где папка с документами, фиксирующими получе­ние ядов?

Огольцов (через паузу). Я не знаю.

Кабулов. Тогда, может быть, вспомните, кто в конце февраля 1953 года брал у вас в лаборатории яд и оставил расписку? Кто этот человек? (Звонок телефона. Кабулов берёт трубку.) Да, то­варищ Берия. Он здесь. Он не хочет отвечать на этот вопрос. Хо-

рошо. Я понял. (Кладёт трубку. Достаёт пистолет. Подходит к Огольцову. Наводит на него пистолет.)

Огольцов. А как же приказ от 4 апреля о запрещении мер при­нуждения к арестованным?

Кабулов. У немого ни друзей, ни врагов нет! Итак, повторяю: где этот документ?

Огольцов. Кабулов, я не имею права отвечать на этот вопрос! Ты солдат, и я тоже солдат. Повторяю, на этот вопрос я отвечать не буду.

Входит Берия. Достаёт из папки Кабулова ещё один лист,
тычет им в нос Огольцова.

Берия. Делом архиепископа Ромжи на Западной Украине ты занимался?

Огольцов. Да, я.

Берия. Коротко, что там было?

Огольцов. Ему был вынесен приговор Верховным Судом Украинской Советской Социалистической Республики.

Берия. За что?

Огольцов. Этот Ромжа был сволочью, из-за которого лилась кровь на Западной Украине. Бандеровцы убивали колхозников, жгли сельсоветы, даже учительниц, сволочи, убивали, а этот Ромжа их убеждал, что это богоугодное дело. Был архиепископ в Ужгороде, Костельник звали, хоть и поп, но хороший человек, хотел эту братоубийственную бойню прекратить и с православ­ными объединиться, так этот Ромжа подослал боевика, и этого Костельника застрелили прямо в соборе. (Пауза.) Совсем осата­нел, гад! Короче, Верховный Суд Украины приговорил этого гада к высшей мере наказания!

Берия. Кто тебе передал текст приговора для ознакомления?

Огольцов (через паузу). Хрущёв.

Берия. Он что-нибудь говорил при этом?

Огольцов. Он сказал, что этот Ромжа мог бы, конечно, просить помилования у Верховного Совета Украины, так вот вам решение Президиума Верховного Совета оставить ему приговор в силе.

Берия. Что дальше?

Огольцов. Передал этот листок для ознакомления мне и Май- рановскому. Потом спросил...

Берия. Что спросил?

Огольцов. Хрущёв спросил: «Я вам что-то ещё должен сказать или показать?» «Нет, этого достаточно», – ответил я и возвратил документ Хрущёву.

Берия. И это всё?

Огольцов. Нет. Он добавил что-то в духе: поймите, товари­щи, конечно, надо было бы эту сволочь открыто судить и рас­стрелять, но его же эти бандиты-бандеровцы тут же сделают свя­тым, и эта война ещё больше разгорится. Поэтому и приходится давать вам такое задание. Мы сами тут попробовали устроить ему автомобильную аварию, но он, гад, уцелел и теперь лежит в больнице в Ужгороде. (Пауза.) Надо, чтобы его оттуда вынесли вперёд ногами.

Берия. Что вы ответили?

Огольцов (через паузу). «Сделаем, Никита Сергеевич».

Берия. Что было дальше?

Огольцов. Что-что... Я достал из портфеля лист бумаги и по­ложил на стол, рядом авторучку, затем вынул портсигар, рас­крыл его и положил рядом с бумагой. В портсигаре была вата, я поднял верхний слой, показав внутри две ампулы. После этого сделал Майрановскому жест рукой – «Распишись!» Тот расписал­ся в акте.

Берия. И больше ничего?

Огольцов. Хрущёв, с интересом показывая пальцем на ампу­лы, спросил: «Это и есть. это?» «Да!» – подтвердил я. Потом он спросил. «И никто не узнает, что Ромжа.того?»

Берия. А теперь самое главное, Огольцов. Что ты ему ответил на этот вопрос?

Огольцов. Я ответил, что мы сначала узнаем анамнез, то есть к каким сердечным заболеваниям Ромжа предрасположен, а по­том используем соответствующее средство – одну из этих двух ампулок – и спустя от полусуток до двух суток у него будет. либо инфаркт, либо. инсульт с летальным исходом. Если пато­логоанатом не будет догадываться, в чём дело, то он отравления не обнаружит.

Берия. Что на это ответил Хрущёв?

Огольцов. Не помню.

Берия выхватывает у Кабулова пистолет и приставляет
его к голове Огольцова.

Берия (кричит). Ты не только ответишь, но и распишешься (Указывает на секретаря.) под своими показаниями. (Кричит. Мат. Накладывается шумовой эффект.) Я считаю до трёх... Что на это ответил Хрущёв? Раз, два.

Огольцов (заикаясь). Он отт-ве-тил: «Так как это, товарищи, бого-угодное дело, то с бо-гом, товарищи! И чтобы ни один ко­мар носа не под-точил!»

Берия. Что дальше?

Огольцов. Майрановский спрятал портсигар во внутренний карман, а я положил акт, подписанный Хрущёвым, в свой портфель.

Берия (показывает лист бумаги). Это он?

Огольцов (рассматривает документ). Да, это он.

Берия (возвращает документ в папку). Огольцов, жить хочешь?

Огольцов. Я всё рассказал.

Берия. Не всё! Где документ с последними росписями о полу­чении яда? Где этот акт?

Огольцов. Не знаю. Его у меня нет.

Берия быстро достаёт документ из папки и рвёт его на части.

Берия. Тогда и этого оправдательного документа с подписью Хрущёва нет. Твой Никита Сергеевич, получается, ни при чём. Его подписи здесь нет. Получается, что ты сам это сделал, подлец! И сделал по собственной воле! Завтра тебя переведут в тюрьму и через неделю расстреляют. Я тебе это обещаю. Последний раз спрашиваю, где этот акт? (Приставляет пистолет к затылку Огольцова).

Огольцов (тихо, говорит с трудом). У. у меня.

Берия. Где?

Огольцов (тихо, умоляюще). Лаврентий, я останусь жив? Обещаешь?

Берия. Да, Сергей. Я тебе обещаю. Завтра уже встретишься с женой. Где акт?

Огольцов. Здесь. (Вырывает подклад и достаёт бумагу.) Вот он.

Берия (выхватывает лист, смотрит). Нашлась бумага... (Рассматривает содержание.) Я так и думал. Уведите.

Огольцов (кричит). Лаврентий, ты обещал! Лаврентий, слы- ши-шь!.. Ты обе-щал! (Огольцовауводят).

Кабулов. Товарищ маршал, чья там подпись?

Берия. Потерпи, Богдан. А то встретишь – горящие глаза вы­дадут.

Кабулов (показывая на порванный лист). А как же этот акт? Его что,склеивать?

Берия. Нет, он в папке. (Достаёт из папки лист бумаги). Вот он. Я подменил и порвал пустой лист. (Кабулов в изумлении смо­трит на Берию.)

1-й ведущий. Забегая несколько вперёд, скажем, что 25 июня 1953 года Берия запросит санкцию на арест бывшего министра госбезопасности Игнатьева по делу об отравлении Сталина, ко­торое он очень быстро сумел расследовать. Следующим должен был быть именно Хрущёв.

Звонок телефона. Берия берёт трубку.

Женский голос. Товарищ Берия? Звонит товарищ Хрущёв. Соединить?

Берия (резко говорит что-то по-грузински, потом спокойно). Конечно соедините.

Голос Хрущёва. Лаврентий Павлович, ты неуловим. Хорошо, мои помощники знают твои маршруты. Во-первых, ты не поду­май, что я тебя не понял на Президиуме. Ты во многом прав. Ко­нечно, нам немецкие друзья наши кое-что стоят. Поэтому я стал думать, как ты предлагаешь. Изучил кое-какие цифры за про­шлые годы. Картина, прямо скажем, алчная.

Берия. Я всегда знал, Никита, что ты из нас самый смиренно­мудрый.

Хрущёв. Ну, это ты леща мне подбрасываешь. К тому же я по­смотрел кое-какие партийные документы. На заседании Прези­диума 3 июня мы от Ульбрихта потребовали быстрой и основа­тельной смены политического курса. А они там (Ненормативная лексика.) договориться не могут.

Берия. Там у нас хороший посол – Владимир Семёнов. Он их заставит договориться.

Хрущёв. Согласен. Верховный комиссар СССР Владимир Се­мёнов работает хорошо. Это правильное назначение. Послед­нее время он постоянно присутствует на заседаниях Политбюро СЕПГ. Но сегодня видно, что эти изменения курса предприняты слишком поздно. Мне звонил Ульбрихт, ситуация там становит­ся раскалённой. После него мне звонил два раза подряд Фред Ольснер. Они там (Ненормативная лексика.) никак не могут до­говориться друг с другом, поэтому я подумал и решил, как ты со­ветовал, лететь самому. Надо их как следует пропесочить, чтобы не ругались и работали дружно. Как ты смотришь на это, Лав­рентий?

Берия. Никита, там уже так раскалено, что я решил Кабулова туда послать. Но если ты считаешь, что надо ехать и тебе – ез­жай. Я поддерживаю. Только переговори с Маленковым.

Хрущёв. Переговорю. Кстати, он мне вчера один анекдот рас­сказал. Хочешь?

Берия. Ну давай.

Хрущёв. Грузин едет в одном купе с немкой. Немка через некоторое время спросила его: «Шпрехен зи дойч?» На это гру­зин ответил: «Хочу, очень хочу...» (Слышно, как Хрущёв громко смеётся.)

Берия. Ладно, и я тебе расскажу. Это ещё мой дедушка расска­зывал. «Грузин чешет в области колена, а другой решил подшу­тить: «Что, Гиви, канэц зачесался?» – «Нэт, сэрэдина». (Хрущёв молчит, потом дико хохочет.) Ну как?

Хрущёв. Здорово. Твой дед находчивым был.

Берия. Нет, это он про себя рассказывал. Когда ты хочешь лететь?

Хрущёв. Мне надо полтора дня, и я готов к вылету. Ты пока посылай Кабулова, а я – следом!

Пауза. Берия долго и молча смотрит на Кабулова, кладёт трубку.

Берия (тихо). Шахматист. Какой-то гамбит готовит. (Кабулову.) Ты останешься в Москве, Богдан. Пусть Серов вместо тебя летит. Следи за Кругловым. Он начал совать нос не в свои дела.

Перестройка света. Кабинет Маленкова.

Входит Хрущёв с пухлой папкой в руках.

Хрущёв (кладёт на стол Маленкова листовку). Вот, Егор, по­смотри, что американцы делают!

Маленков (рассматривает). Что это?

Хрущёв. Листовка! Их разбрасывают над Берлином с воен­но-транспортных самолетов Си-47. Мы в ответ ничего сделать не можем, типографии ГДР бастуют.

Маленков. Откуда это у тебя?

Хрущёв. Только что прилетели первые партийные беженцы. Вот, привезли! Я звонил Ульбрихту и Фрицу Зельбману, который, между прочим, единственный решился выйти к тысячам строи­телей, рабочих и школьников, которые собрались у Дома мини­стерств на Лейпцигерштрассе.

Маленков. Что они теперь требуют?

Хрущёв. Они требуют отставки правительства, кричат «Бо­родка, брюхо и очки, козлобородый, уходи!» Это о «нашем» же­лезном немце Вальтере Ульбрихте. (Маленков берётся за трубку телефона.) Ты кому хочешь звонить?

Маленков. Берии. Послал он Судоплатова или нет?

Хрущёв. Егор, остановись! Что там сможет сделать мелкий пакостник Судоплатов? Мне только что рассказали, что восстав­шие уже взяли специзолятор и выпустили 1400 заключённых.

Маленков. Когда?

Хрущёв. Только что!

Маленков. Ульбрихт отменил нормы?

Хрущёв. Отменил, но поздно. На сообщение Фрица Зельбма- на об отмене повышения норм выработки на десять процентов толпа скандировала: «Долой Ульбрихта! Долой СЕПГ! Свободные выборы! Русский Иван, убирайся домой!» Половина наших ис­пытанных партийцев бежали, как крысы с корабля, и укрылись в

Карлсхорсте – районе Восточного Берлина, где находится коман­дование советских оккупационных войск. (Кричит.) Немецкие коммунисты – крысы! И Ульбрихта надо гнать в шею!

Маленков (гневно). Прекрати истерику! И не нагнетай! Всё, что ты говоришь, мне уже доложили. (Встаёт, ходит по кабине­ту.) Я позвонил Гречко, чтобы он был готов действовать. Только что звонил Молотов, требует применить крутые меры и пода­вить восстание самым решительным образом. Убеждён, что за этим выступлением стоят окопавшиеся нацисты.

Хрущёв. За этим стоят американцы. Они стягивают войска к границе с ГДР. А нацисты – это приводные ремни. Их всех надо... Прав Молотов, нужны самые крутые меры. Но кто их будет про­водить? Чьё имя с этой акцией будет связано? Сам-то он в сторо­не, мидовцы всегда мастера паутину плести. (Через паузу.) Моло­тов что, Маленкова хочет подставить?

Маленков. Но он прав!

Хрущёв. Он прав, а отвечать будешь ты, Георгий Максимили­анович. Ты у нас первая фигура в коллективном руководстве. С детства помню одно отцовское наставление: «Лучше за стадом ходить, чем стадо водить. Вот Берия хотел послать Кабулова, но передумал.

Маленков. Почему?

Хрущёв. Так ты всё у нас знаешь, зачем я тебе буду говорить?

Маленков. Никита, не паясничай, что на хвосте принес?

Хрущёв. Со второго марта он начал нами командовать.

Маленков (оглядываясь). Говори яснее.

Хрущёв. Неужели не понимаешь? А может, и ты его боишься? (Тоже оглядывается.) Здесь сейчас ушей нет, Егор. Так вот, со вто­рого марта сыплются его предложения. Он буквально бомбарди­рует ЦК служебными записками с различными вариантами тех или иных реформ. Вот неполный список его проектов. (Доста­ёт из папки лист бумаги. Читает.) Предложение лишить Осо­бые совещания МВД-МГБ права выносить приговоры без суда и следствия о высшей мере наказания и лишении свободы на 25 лет. Решение не украшать улицы портретами живых вождей и не носить их изображения на демонстрациях. Остановка издания полного собрания сочинений Сталина. Ты понимаешь, на что он замахнулся?! Предложение разрешить частную собственность и свободу частного предпринимательства. Ленин делал рево­люцию против капитала, а он ему снова дорогу открывает. Так получается. Смотрим дальше: предложение в национальных ре­спубликах заменить русских ставленников местными кадрами, предоставить республикам право иметь собственные награды. Предложение отменить паспортные ограничения, в том числе на жительство в Москве и Ленинграде. Предложение написать правдивую историю Великой Отечественной войны. (Заговор­щицки.) Он так эту историю повернёт, что нас всех в братской могиле закопает за начало войны. И, наконец, то, что мы полу­чили сегодня – предложение отказаться от строительства социа­лизма в ГДР. Что это, Георгий Максимилианович?

Маленков. Это предложения. У нас «коллективное руковод­ство», Никита.

Хрущёв. Егор, неужели он умнее нас всех? Или он лучше нас как политик? Ответь мне?

Маленков. Он способный человек. Его ценил Сталин. А у него вкус на толковых людей был замечательный.

Хрущёв. Кого ты имеешь в виду из замечательных людей?

Маленков (через паузу). Ну хотя бы нас!

Хрущёв. А, согласен. Но при чём тут Сталин? Помнишь, как он не раз говорил, что «как умру, вы без меня продадите страну». (Зычно, на басах.) Не продали! Вот его уже нет, а страна стоит! И ты у нас есть, Георгий! Ты – первое лицо этого государства, перед которым я всегда снимаю шляпу. А ответь мне, дорогой товарищ Маленков, для чего мы ему нужны? А? Молчишь? А я отвечу: ты нужен Берии для антуража, а я – чтобы в глаза ему заглядывать.

Маленков. Никита, ну что ты перебираешь. Не так всё это.

Хрущёв. Не так?! А я тебе докажу: вот он тебя выдвинул в Председатели, а культ делает себе. (Берёт из папки новый лист.) Вот послушай:

Славит народ тебя громче и лучше,

Сталинской партии ратник могучий.

А вот ещё:

Вперёд за Сталиным ведёт нас Берия,

Мы к зорям будущим уверенно идём.

А вот ещё пара страниц: почему это он собирает материалы по давнему делу о твоём якобы приёме бракованных самолётов? (Суёт бумагу в руки Маленкова.)

Маленков. Откуда это у тебя?

Хрущёв. Кто-то же должен о нас думать! А вот его письмо о тебе, перехваченное моими людьми. Он передаёт одному из сво­их доверенных мингрелов злое сталинское мнение о тебе. (Чи­тает.) «Маленков – это писарь. Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но сорганизует людей. Это он сделает быстрее и лучше других, а на какие-нибудь самостоятельные мысли и са­мостоятельные инициативы он не способен». Что это за поклёп, Егор? Сталин над всеми нами потешался: я у него «Маленький Маркс», Бухарин – недоучившийся студент... Но с какого рожна это ворошить и кому-то об этом писать? Ты задавал себе этот вопрос, Егор? Зачем ему это надо?

Маленков. И к чему же, по-твоему?

Хрущёв (достаёт из папки ещё один лист). А вот к чему! На 27 июня он предложил тебе – заметь, прежде всего тебе, сер­дечному другу – пойти вместе с нами в Большой театр на оперу «Декабристы». Вот там он и устроит нам всем «банкет»! Там он всем нам по горячим немецким следам «предъяву» и предъявит. Прежде всего убрать тебя. Вот письмо драматурга Мдивани, что ты якобы на 19-м съезде партии использовал материалы из речи царского министра внутренних дел Булыгина в Госдуме, когда тот говорил, что нужны новые Гоголи и Щедрины, чтобы под­нять духовную атмосферу в обществе. Было это?

Маленков (испуганно пожимает плечами). Не помню. Ско­рее, это блеф!

Хрущёв. Нет, Егор, было! Ты просто не придал этому значе­ния. Ведь куда он бьёт вместе с Мдивани: твой доклад – это пар­тийный документ. Обвинение в таком заимствовании является серьёзным делом. Во-вторых, если ты не предпримешь сейчас, немедленно, самые крутые меры, чтобы подавить восстание в ГДР, то это будет использовано против тебя. И тебя на «Декабри­стах» он отправит вместе с нами «во глубину сибирских руд». Ты понимаешь это?

Маленков (кричит). Не отправит! (Быстро ходит по каби­нету. )

1-    й ведущий. В своих мемуарах бывший член президиума ЦК Шепилов сравнивал Маленкова с «ласковым и незлобивым пу­делем», который вступил в опасную игру с «волкодавом» Хрущё­вым. Сейчас «ласковый и незлобивый пудель» поджал хвост и... испугался.

Маленков. За кого ты меня принимаешь? За труса, который не способен своего зама поставить на место? Никуда он нас не отправит, а сам отправится! (Величаво и решительно.) Я уже при­нял решение послать его в ГДР- Тут паллиативом не обойдёшься. Ни Судоплатов, ни Кабулов здесь не годятся. Надо отдать приказ Гречко без Берии ничего не начинать.

Хрущёв. Так он тебе и согласится поехать. Он метит в импера­торы, зачем же ему в крови пачкаться?

Маленков. А вот мы посмотрим. (Маленков подходит к теле­фону и снимает трубку.) Соедините меня с Лаврентием Павло­вичем Берией.

Затемнение. Музыкальный акцент. Перестройка света.

2-    й ведущий. Его уломали. Никто не хотел брать на себя от­ветственность. Берия поехал в ГДР спасать положение.

1-    й ведущий. После отъезда Берии Хрущёв в узком кругу твердил: «Товарищи коммунисты! За что же мы боролись?! Бур­жуазный перерожденец Берия погубит дело Ленина – Сталина!»

2-    й ведущий. Наконец он нашёл у них отклик. Маленков бо­ялся реабилитации по «Делу о самолётах» и «Ленинградскому делу», в которых был лично замешан. Молотов был против объе­динения Германии. У каждого из них были личные причины опа­саться Берию.

1-    й ведущий. Время для либерализации было уже упущено, и Берия и Гречко бросили против восставших демонстрантов пе­хоту и танки из состава советских оккупационных войск. Высту­пление рабочих Берлина и других городов Восточной Германии было подавлено.

2-    й ведущий. По официальным данным, около 30 человек было убито, около 400 ранено; по неофициальным – убитых было несколько сотен. Берия прилетел в Москву только утром 25-го и сразу попал с воздушного корабля на последний в своей жизни «бал».

1-й ведущий. Итак, разбирая ворох свидетельств об этом «по­следнем бале», мы отбросили всё, что исходит от Хрущёва и его команды, а также откровенную ложь. Фактов осталось очень мало. Но эти разрозненные обрывки реальности начали склады­ваться в следующую картину.

1-    й ведущий. Существует несколько версий о том, как и где это произошло. Описание «ареста» Берии на заседании Полит­бюро (или Совмина) в Кремле не выдерживает никакой кри­тики хотя бы только потому, что все участники события опи­сывают его по-разному. Попросту врут! Обилие и разнобой «свидетельств» лишь подтверждают факт убийства, о котором в пылу «обличения» проговорился Каганович на Пленуме ЦК 3 июля 1953 г.: «Центральный Комитет уничтожил авантюриста Берию».

2-    й ведущий. А вот что убийство произошло в доме Берии (ныне тунисское посольство на Малой Никитской, 28/1) – име­ется большинство свидетельств, в том числе и жены Серго Бе­рии, Марфы (внучки Горького), которая жила в этом особняке на втором этаже.

На экране вспыхивает силуэт особняка Берии.

1-й ведущий. Так как же было на самом деле?

Звук метронома, затем музыкальная тема.

2-й ведущий. 17 июня 1953 года Берия отбыл в ГДР для коор­динации действий всех воинских соединений. (Шум передвигаю­щихся танков, перестрелка.)

1-    й ведущий. Вечером 24 июня Берия вернулся в Москву. По­следняя из известных его официальных записок, адресованная товарищу Маленкову, датирована как раз 25 июня 1953 года и посвящена ходу следствия по делу Игнатьева.

2-    й ведущий. 25 июня 1953 года Берия приехал на Лубянку, где провёл ровно половину рабочего дня. Затем поехал в Кремль, где он работал несколько часов вместе с Маленковым и Кагано­вичем по обсуждению вопросов планового хозяйства. Там же до­говорились, теперь уж всем Президиумом ЦК, 27 июня пойти в Большой театр на оперу «Декабристы».

1-    й ведущий. Ближе к полуночи решили закруглиться и пое­хать домой.

Как и много раз до этого, Берия довёз в своей машине Мален­кова до дома. Машина остановилась, Берия по-дружески похло­пал Маленкова по плечу и высадил его...

2-    й ведущий. Георгий Маленков был последним, кто видел Берию живым. После убийства Берии Маленков потерял самого верного союзника и контроль над спецслужбами, которые пере­шли теперь под контроль Хрущёва.

1-    й ведущий. Итак, наступают последние часы этой драмы. Было разработано несколько сценариев ликвидации. При всех вариантах ликвидация Берии сопровождалась армейским при­крытием: по тревоге должны были быть введены в Москву Кан­темировская и Таманская дивизии.

2-    й ведущий. 26 июня примерно в 6 утра спецназовцам со­общили, что операция будет проведена сегодня. Вначале пред­полагалось, что будет использован вариант «Автокатастрофа», но к 8 часам поступила команда на вариант «Особняк». Утром, ближе к обеду, на трёх «Победах» спецназовцы подъехали к дому Берии на Качалова, 28/1. Следом появились ещё и броне­транспортеры.

1-й ведущий. Чуть раньше Круглов позвонил Берии и сказал, что ему сейчас фельдпочтой в особняк на Качалова доставят се­кретные документы. Пусть, мол, охрана пропустит фельдъеге­рей. Ничего не подозревавший Берия согласился.

2-й ведущий. Вместо курьеров приехали спецназовцы, одним из них был комендант Кремля генерал-лейтенант Андрей Веде­нин. Они беспрепятственно вошли в дом. В коридоре предъяви­ли пакеты, и тотчас началось... (Раздаются выстрелы.) Они за­стрелили Берию, затем его труп, по всей видимости, привезли в Кремль и предъявили членам Президиума ЦК КПСС. После такой очной ставки хрущёвцы могли без боязни на Пленуме 2-7 июля 1953 года обвинять Берию во всех смертных грехах. (Пауза.) В этот день история Советского Союза перешла границу между взлётом и падением.

26 июня. Вечер. Дача Берии.

Двое военных выводят с разных сторон арестованных жену

и сына Берии. В руках у обоих чемоданы с собранными вещами.

Военный. Вам минута, чтобы попрощаться.

Нино (всматриваясь). Сынок, это ты? Здравствуй.

Серго. Здравствуй, мама.

Нино. Ты видел отца?

Серго (оглядываясь на охранника). С отцом. беда.

Нино. Он жив?

Серго. В доме на Качалова была перестрелка.

Нино (закрывает лицо руками). Какой ужас!

Серго. Успокойся, мама.

Нино. Как это было?

Серго. Дом окружили войсками, отец, по всей вероятности, убит.

Нино. Не может быть! Кто тебе это сказал?

Серго. Охранник. Я приезжал домой. Стена со стороны ком­наты отца была выщерблена пулями, окна разбиты, двери вы­биты. Охранник сказал: только что из помещения на носилках вынесли труп, накрытый брезентом.

Военный (резко). Всё, заканчивайте разговор.

Серго (обнимает мать). Прощай, мама. (Серго оттаскива­ют, стараются оторвать от матери.) Прощай, мама.

Нино. Сынок, держись! Твой отец ни в чём не виноват! И пом­ни – умирать не так уж страшно!

Военный (кричит). Всё, разговор окончен.

Серго. Не бойся, мама.

Нино (обречённо). Теперь всех собак повесят на него.

Серго. Прощай, мама. Я люблю тебя!

Нино. И я тебя, сынок! Держись.

Обоих уводят.

1-     й ведущий. Их поместят в Бутырку. Будут допытываться об архивах Берии.

2-     й ведущий. Матери скажут: если не расскажешь, то сына на твоих глазах расстреляют.

1-     й ведущий. Серго Берию действительно вывели во двор и поставили к стенке.

2-     й ведущий. Щёлкнули затворы. Раздались выстрелы холо­стыми патронами. У матери – обморок.

1-     й ведущий. Серго отвели в камеру. Охранники его не узнали. Он поседел. Их отправили на долгую ссылку на Урал.

Перестройка света. В репродукторах звучит бравурный марш.

2-     й ведущий. Сразу после ликвидации Берии Круглов был назначен министром внутренних дел. А 2 июля начался Пленум ЦК КПСС. Это был беспрецедентный спектакль, с которым мо­жет сравниться только бал у Воланда в «Мастере и Маргарите» Булгакова.

1-     й ведущий. Он длился несколько дней и закончился выне­сением резолюции «О преступных антипартийных и антигосу­дарственных действиях Берии».

2-     й ведущий. Беспринципные карьеристы сделали требуе­мый от них «одобрямс», а кое-кто из ораторов, как, например, Каганович, проговорился, что Берии уже не было в живых. Ни­кто не спросил, как такой преступник втёрся в доверие к руко­водству страны и пребывал в их среде столь длительное время.

Вот примерно как это было:

Бравурный марш усиливается, переходя в некое подобие
«Собачьего вальса».

Члены президиума двигают к центру трибуну и, сменяя друг друга, начинают с трибуны неистово обличать своего недавнего коллегу.

Маленков. Берия пошёл против партии и её ЦК, стремился поставить МВД над партией и правительством. Буржуазный пе­рерожденец, без ведома ЦК и правительства принял решение организовать взрыв водородной бомбы... Кто он? Морально раз­ложившийся человек.

Хрущёв. Взгляды Берии на партию ничем не отличались от взглядов Гитлера. Он не член партии, а карьерист, а может быть, и шпион.

Голос из зала. И то и другое!

Молотов. Грязный аморальный тип, большой преступник и опасный авантюрист, агент империализма.

Булганин. Мерзкий прохвост и авантюрист. Разоблачение Берии и сам арест Берии были трудным и рискованным делом. И здесь надо отдать должное товарищам Маленкову, Хрущёву и Молотову (Бурные аплодисменты.), которые хорошо организо­вали это дело и довели его до конца.

Хрущёв. Одна поправка есть: и себя ты не исключай.

Все члены президиума аплодируют.

Булганин. Я очень тебе благодарен, Никита, за эту реплику, и заявляю тебе и всем другим товарищам, что я поступил только так, как должен поступить каждый честный член партии. (Апло­дисменты.)

Андреев. Матёрый, очень коварный и опасный политический враг международного масштаба, агент империалистов, планировал ликвидировать советский строй. Из этого мерзавца надо вытянуть все жилы, чтобы стала ясна картина его отношений с заграницей. Подорвал дружбу Сталина с Молотовым и Микоя­ном, пытался запретить носить портреты вождей на демонстра­циях трудящихся...

Шаталин. В его кабинете найдено большое количество пред­метов мужчины-развратника, обнаружены длинные списки на­ходившихся с ним в интимной связи случайных женщин.

Каганович. Берия вёл дело к перевороту фашистского типа. Волк в овечьей шкуре. Провокатор, интриган, авантюрист и кон­трреволюционер. Мы выдержали до конца, а потом одним уда­ром покончили с этим подлецом навсегда. Центральный Коми­тет уничтожил авантюриста Берию.

1-й ведущий. 10 июля «Правда» впервые вкратце сообщила о разоблачённом преступнике на властном Олимпе. Информация, как обычно, «встретила одобрительный отклик в самой гуще со­ветского народа». По всей стране пошла гулять новая частушка (Звучит в записи частушка.):

Берия, Берия,

Потерял доверие,

А товарищ Маленков Надавал ему пинков.

ЭПИЛОГ

Актёры медленно раздвигают стенки президиума, словно осво­бождая сценическое пространство от прошлого. Вдали на экра­не возникает Красная площадь. Звучит современная музыкальная тема. Действующие лица возвращают на гардеробную стойку свой реквизит: пиджаки, шляпы, папки и другие принадлежности. Сей­час актёры – это наши современники; все последовательно выходят на авансцену.

Актёр. Представленная зрителю драма базируется на ре­альных фактах отечественной истории. По официальной вер­сии, Берия был расстрелян лишь в конце 1953 г. после суда и вынесения приговора. Однако никто не видел Берию после 26 июня.

Актёр. Вероятнее всего, его задержание в Кремле и после­дующее пребывание в бункере Московского военного округа – инсценировки. Там мог находиться иной человек. Ни на одном документе не стоит подлинная роспись Берии. Нет и отпечатков пальцев, надлежащих в таком случае фотографий. Его письма из бункера написаны другой рукой.

Актриса. Это было затеяно для того, чтобы скрыть государ­ственный переворот и создать какую-то видимость законных действий. Но тайное когда-то становится явным.

Актёр. Берия не был «английским шпионом», кровожадным палачом или врагом народа. Его вина в репрессиях ничем не больше, чем у Сталина и его ближнего окружения.

Актриса. Берию оклеветали политические соперники, пере­ложив, как на козла отпущения, собственные грехи и преступле­ния. Для нашей страны он сделал много такого, за что мы долж­ны быть ему обязаны.

Актёр. Нет, он не был агнцем божьим, – скорее, продуктом и представителем того жестокого времени. Он знал «правила игры». Но на каждого мудреца довольно простоты.

Актёр. На чём же споткнулся Берия?

Актриса. На женщинах? Нет, конечно. Этот чёрный миф был запущен с целью создать ему отрицательный имидж, опорочить человека, к которому трудно прицепиться.

Актёр. Он спас от гибели многих выдающихся людей, таких как Туполев и Королёв, выковал тыл в годы войны, наладил вы­пуск важнейших видов военной продукции.

Актёр. Обеспечил оборону Кавказа и создал ракетно-ядерные силы, отведшие угрозу уничтожения страны.

Актёр. Он выдвинул идеи по реформированию советской эко­номики, пытался расширить действие рыночных механизмов.

Актёр. Берия призывал поубавить большевистскую трескот­ню и прибавить деловые начала. Он мог бы стать нашим Дэном Сяопином, но раньше него самого.

Актёр. Он выступал за сохранение планового хозяйства с до­пущением предпринимательства, за интегральный строй, ныне существующий и показывающий успехи в Китае и Вьетнаме, в скандинавских странах.

Актёр. Расправа с Берией – не только тягчайшее преступле­ние, по сравнению с которым бледнеют злодеяния, описанные Шекспиром.

Актёр. Недолго продолжалось единство среди его ниспроверга­телей. Хрущёв вскоре отжал Маленкова на обочину власти. Затем в верхах разгорелась новая свара, в ходе которой Хрущёв чудом уце­лел и потому разоблачил «антипартийную группу в составе Моло­това, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова».

Актёр. В 1961 году норвежские биохимики по анализу волос Наполеона выяснили, что он был отравлен мышьяком. Узнав об этом, Хрущёв тотчас же созвал внеочередной съезд КПСС и, до­бившись решения о выносе тела Сталина из Мавзолея, забетони­ровал его у Кремлёвской стены. Так он замёл следы.

Актёр. В октябре 1964 г. «нашего дорогого и любимого Ники­ту Сергеевича» также внезапно скинули с трона.

Актёр. А в ноябре 1964 года в английском парламенте празд­новали 90-летие Черчилля, и кто-то предложил за него тост, как за самого ярого врага России. Черчилль бросил: «К сожалению, имеется человек, который нанёс вреда Стране Советов в 1000 раз больше, чем я. Это Никита Хрущёв. Давайте похлопаем ему!..»

1-    й ведущий. Они действительно похлопали! Но разве вина одного только Хрущёва, что СССР распался? Давайте уточним: «Почему это произошло?»

2-    й ведущий. В годы, предшествующие «эпохе застоя» (во времена Хрущёва), была совершена грубая ошибка в определе­нии стратегической цели развития страны и задач по её дости­жению. Сама же эпоха застоя характеризовалась упорным не­признанием элитой этой ошибки.

1-    й ведущий. На протяжении своей истории Советская власть ставила перед собой стратегические цели несколько раз. Первая была – победить в Гражданской войне и отразить иностранную интервенцию. Победили!

2-    й ведущий. Вторая – накормить страну, восемь лет – с 1914 по1922 гг. – не выходившую из войны. НЭП накормил. Третья стратегическая цель – подготовиться к следующей войне. Инду­стриализация позволила это сделать.

1-    й ведущий. Четвёртая – победить во второй мировой вой­не. Выполнено. Пятая – восстановить страну. Сделали! Шестая... А вот дальше дело не пошло. Нет, цель поставили: «Построить коммунизм в отдельно взятой стране к 1980 году. Но вот в том- то и была беда, что никто толком не представлял себе: что такое коммунизм?

2-    й ведущий. Маркс писал, что при коммунизме государство начнёт постепенно отмирать. Но у нас-то всё делалось как раз наоборот! Именно при Хрущёве были уничтожены остатки част­ной, коллективно-долевой собственности – кооперативы и арте­ли. Всё стало государственным, всё регулировалось – от освое­ния космоса до покроя штанов! При коммунизме, как утвержда­лось, труд станет потребностью и удовольствием. Но в стране было полным-полно тяжёлого, монотонного, вредного труда, и ликвидировать эту беду к 1980 году не получилось.

Актёр. И вот результат: углубляющиеся противоречия со вре­менем довели настроения в народе до кипения, систему – до кра­ха, страну – до развала. И, как это у нас водится, вместе с грязной водой выплеснули и ребёнка – всё положительное в прежнем об­ществе.

Актёр. Понимал ли это Берия? Судя по его азартному жела­нию изменить социально-политическую систему, понимал хоро­шо и имел свой план для реализации этих изменений. Его под­косили в тот момент, когда темпы развития страны поражали наших противников, а будущее позволяло стать самой мощной социалистической державой.

Актёр. «Не плакать, не смеяться, а понимать», – говорил Спи­ноза.

1-    й ведущий. Когда-нибудь откроются документы, и мы узна­ем неоспоримую историю об этом периоде.

2-    й ведущий. Сказав, что «в отношении Берии Хрущёв наплёл много такого, чего и не было», Андропов, по-видимому, знал то, что нам пока неведомо.

1-    й ведущий. Но сегодня театр сделал то, что он обязан де­лать во все времена: «держать зеркало перед природой, показать доблести её истинное лицо и её истинное – низости».

2-    й ведущий. «И каждому веку истории – его неприкрашен­ный облик».

КОНЕЦ