Лина Богданова
Люди привыкли все делить на категории.
Причем, классификация имеет неприятное свойство склоняться к полюсам. Одни
разряды к плюсам, другие, соответственно, к минусам. Каждое явление нашей жизни
одновременно принадлежит нескольким разрядам (или семействам, типам, группам и
т.д.).
Самое интересное, что классификация позволяет
классифицируемому объекту в чем-то опускаться ниже, как модно теперь говорить,
плинтуса и при этом входить в высший эшелон достоинств иного рейтинга.
Наверное, именно это позволяет человеку самоутверждаться в любом качестве и
состоянии. Риторические вопроса типа «ты меня уважаешь?» или «а почему я?»
(либо «почему не я?» - выбирайте, кому что нравится) поддерживают наш жизненный
тонус в состоянии, способствующем этому самому самоутверждению.
Итак, о
некоторых категориях. Возьмем, к примеру, женщин. Эти нежные создания делятся
на высоких, средних и маленьких. Или на худеньких, нормальных и толстушек. На
красавиц, милашек и «так себе». На молодых, пожилых и не очень молодых (сюда же
относятся все остальные представительницы семейства, упорно не желающие
попадать в старшую возрастную группу). Классический вариант «мадам, уже падают
листья» жизнеутверждающе колеблется между молодыми и не очень молодыми,
невзирая на происки недоброжелателей.
К
счастью, наша героиня к последним не относилась. Двадцатипятилетняя Диночка
была молода и хороша собой, не смотря на свои немодельные стандарты. С честью, достоинством
и здоровым чувством юмора она принадлежала категориям маленьких, толстеньких и
даже рыженьких.
А особенно огорчаться не приходилось: ее
полнота и низкорослость были удивительно уютными и гармоничными. И какими-то
очень правильными. А веснушки и
трогательные рыжие прядки придавали образу пикантности и неординарности.
В
общем, Диночкины категории органичным образом переплетались в яркое
сногсшибательное явление, вызывающее милые улыбки у одних и заинтересованность
у других. К первым принадлежали особы женского пола, ко второй – все остальные.
Таким образом, с женским сообществом у Диночки
проблем не возникало. Как и с мужским. Казалось, живи и радуйся. И она жила. И
даже радовалась. Имела десяток близких и верных (в чем не имела повода
сомневаться, по крайней мере, до последнего времени) подруг, примерно столько
же приятельниц. И дюжину воздыхателей, к коим присматривалась, выбирая того
самого… Единственного и неповторимого… Любящего и нежного… Любимого…
И, кажется, выбрала наконец. Он был неотразим.
Во всех отношениях. Порядочен. Самостоятелен. Без вредных привычек и порочащих
связей.
Дима… Это был без сомнения удачный выбор.
Хотя… по большому счету, молодой человек казался обычным. До неприметности. По
крайней мере, на первый взгляд. Да и на второй тоже.
Обычный нос, обычный рот. Серые глаза средних
размеров. Взгляд как взгляд. Подбородок как подбородок. Все остальные
компоненты примерно в тех же границах – уши, волосы, руки. Ноги, рост, вес.
Дима, вернее, уже Димочка умудрялся попасть в средние разряды всех имеющихся в
наличии квалификаций.
-
Ну, хоть бы ямочка на подбородке! Или проницательный взгляд, – восклицала мама,
в очередной раз рассматривая фотографию Дининого избранника – до очного
знакомство дело пока не дошло. – Или зуб золотой…
-
А зуб-то к чему? – испугалась Диночка, отмахиваясь от возникшей в сознании
картины.
-
Да чтоб хоть чем-то от других отличался! А то ведь мимо пройду и не узнаю. Не
человек – анатомический рисунок. Только кишок и не хватает.
Диночка
отмахнулась от очередной версии не к месту разыгравшегося воображения и поняла,
что ее Димка наконец-то попал хоть в одну крайнюю категорию – не понравился
маме. «Что ж, придется поработать над проблемой, - пришла на память рекламная
сентенция, - по индивидуальной программе. Ничего сложного – прийти с цветами,
вымыть после званого ужина посуду, порадовать комплиментом... Главное, чтобы
мне нравился. А ведь нравится… очень…»
Воспоминания растеклись по сердцу теплым
ласковым маревом. Вызвали мечтательную улыбку на губах. Расцвели на щеках
нежным румянцем.
-
Да ну тебя! – махнула рукой мама. – Не иначе влюбилась, дурочка. Нашла в кого!
Ах, что она понимала в Диночкиной любви! Ведь
было в Димочке то самое «что-то». Необъяснимое и не поддающееся осмыслению. То,
ради чего женщины тысячелетиями бросают красавцев с ямочками на подбородках и
проницательными взглядами. Рядами и колоннами уходят от богачей с золотыми
зубами и роскошными особняками на Сейшелах. Оставляют ни с чем
тонкочувствительных (да и нечувствительных тоже) интеллектуалов, великих
актеров, спортсменов, гениев… Страдают, терпят унижение, лишения, измену. Идут
на обман и подлость. И радуются крохам снизошедшей от обладателя злополучного
«что-то» благодати…
Великая вещь – женская логика. Но еще более
великим следует считать женский инстинкт, отыскивающий это «что-то» в бескрайних
просторах Вселенной. На горе хозяйке. И на великую ее радость, получившую
наименование «женское счастье».
-
У нас даже имена похожи – Динка+Димка=… - выдала на гора Дина, преодолев барьер
обиды и сопутствующих чувству размышлений, но не успела закончить…
-
… а вот чему равна эта сумма, мы узнаем примерно через год, - резюмировала мама
не терпящим возражений голосом. – Вот тогда и доспорим. Лично я не сомневаюсь в
победе. Собственной. Ну что, ладушки?
Ох, уж эти мамины «ладушки»! И захочешь
воспротивиться, а не сможешь! Услышишь – и слова становятся лишними, и дурацкая
улыбка растягивает рот до ушей, и ты с космической скоростью возвращаешься в
беззаботное детство, и тянешь ладошки навстречу самому дорогому в мире
человеку…
Ко дню
рождения Димка подарил ей потрясающее платье:
-
Теперь каждый день рождения ты будешь встречать в новом платье. Единственном и
неповторимом. Невообразимо прекрасным. Совсем как ты. Я очень хочу, чтобы в сегодня
вечером ты затмила всех дам в ресторане!
-
Но я собиралась тебя пригласить к нам на чай. Мама испекла свой фирменный
«наполеон», я курицу замариновала…
-
Курица подождет до завтра. И «наполеон» тоже. А сегодня я веду тебя в
«Лимузин».
-
«Лимузин»?! О-о-о-о… Но там же цены…
-
Зато ты у меня бесценное сокровище!
-
Ах, он у тебя еще и портной! – обрадовалась мама. – Не человек – сплошные
достоинства. Ни тебе примет, ни тебе нормальной мужской специальности! С
ориентацией-то хоть все нормально?
-
Мама!
-
А что мама? Куда ни плюнь – что стилист, то извините за откровенность…
-
… можешь не продолжать! А платье получилось невероятно красивым. И с размером
угадал. И с фасоном. Ой, какая же я в нем хорошенькая!
-
И в этой вертихвостке я четверть века воспитывала скромность! Хотя платье тебе
действительно идет. В жизни ничего подобного не видела. Даже не догадывалась,
что у меня такая дочка… Чисто модель…
-
Издеваешься? Разве что на ходули встать…
День
рождения удался. Они были только вдвоем. Димка осыпал ее комплиментами, кормил
с ложечки чем-то ужасно вкусным, то и
дело поглаживал ее обнаженное плечико:
-
Какая ты у меня… - нежно шептали его губы.
-
Какая? – беззвучно спрашивала она, купаясь в теплых волнах влюбленного взгляда.
-
Ненаглядная… бесподобная… прелестная… чистая… живая… настоящая…
Голова кружилась. Не столько от шампанского,
сколько от слов, взглядов, прикосновений. От ощущения собственной
неотразимости. От любви.
Дине
хотелось, чтобы этот волшебный вечер продолжался до бесконечности. Чтобы за
вальсом следовало танго, а за танго что-нибудь совершенно откровенное, может
быть, сальса… или румба… или…
«А
может, намекнуть Димке на гостиницу? – запульсировала в висках провокационная
мысль, и тут же началась контратака порядочности: - С ума сошла?! С
какого-такого перепугу? Ты ж знакома с ним всего месяц! Или платье так
подействовало? – А дальше дуэль развивалась со скоростью света. Дина уже не
соображала, с чьей стороны следовал очередной выпад. – А что если и платье?
Подумаешь! Мы не в средних веках живем – если мужчина нравится… Ага! Мы уже и
на все готовы! А о родителях ты подумала? А при чем тут родители? У них своя
жизнь, у меня своя!»
Дискуссия велась в ритме очередного танца. И
сопровождалась всеми необходимыми для свидания компонентами. И чувствами. В
конце концов, Дина затолкала сомнения одной и другой стороны куда подальше и
отважилась на поцелуй. Тот был долог и сладок. Приятная безобидная компенсация
неутоленных желаний. Ее порядочность могла спать спокойно. До определенного
времени…
-
Он мой! Мой… мой… - твердили неостывшие от поцелуев губы, а глаза уже
смыкались, и голова клонилась к подушке. А потому заглядывающая в окошко луна
вынуждена была остаться без большей части Дининых откровений. На ее долю
досталось лишь последнее: - Жаль, что до гостиницы дело так и не дошло…Никуда
уже от меня не денется..
Наутро, в самый канун женского дня, Дина
решилась на крайние меры:
-
Нечего тянуть резину! Сейчас пойду и соблазню. А что?! Прямо по горячим следам.
Чтоб не отвертелся. Прямо на трудовом посту! Небось, в ателье работают одни
бабы. Вот и утру им нос. Как войду, как поцелую… В общем, этот день мой Димочка
запомнит навсегда!
Она надела свой любимый джинсовый костюм,
повертелась у зеркала – хороша ведь, хороша! Разве что не модель, а так…
Натянула теплую куртку – не то, не то – вся красота куда-то подевалась. Хотя
понятно куда – под пуховиком не то что талия, бедра не видны. Сноп с ножками, а
не соблазнительница. Не пойдет!
Вытащила из шкафа коротенькую куртеночку.
Легковата для мартовской прохлады, зато все, что нужно – на виду.
-
Да еще как! Выдержу! Трепещите, портнихи!
И застучала каблучками по лестнице. Навстречу
собственному счастью.
Вывеску «Просто модно» она нашла быстро. Та
красовалась прямо напротив выхода из метро. Дина даже замерзнуть не успела.
-
Везет, так везет! – пропела она и впорхнула в стеклянные двери.
И остановилась как вкопанная. Димкино ателье
представляло собой солидную фирму! По стильно оформленному вестибюлю сновали
длинноногие красотки. Портнихи? Не похоже. Неужели в ателье имеется штат
моделей?
Приподнятость в настроении стремительно
подбиралась к нулю. И целоваться с Димкой на виду у местных красоток как-то
расхотелось.
«И
чего нюни распустила? – в дело вмешался аутотренинг, которым Дина начала
заниматься еще в университете. – Подумаешь, ноги длинные! Зато у меня улыбка, говорят,
голливудская. В чем, собственно, выражается ее «голливудскость», никто не
уточнял, но не в уточнениях сила. А Димка, между прочим, наплевав на все эти
безразмерные метры нижних конечностей своих сотрудниц, выбрал меня! И платьев
обещал нашить сногсшибательных. На каждый день рождения! Ведь за язык никто его
не тянул. И на шею не вешался. Или вешался? Да, но позже, значительно позже. И
вообще: о вкусах не спорят! Он сто лет может работать в этом прелестном лесу и
не замечать стройности стволов и прочих м-м-м… (как бы это поточнее выразиться,
чтобы себя не обидеть, и видимость объективной оценки сохранить?)…»
-
Вам чего, девушка? – пробегавшая мимо с кипой одежды тетка вперилась в Дину
рентгеновским взглядом. – У нас показ. Если вы туда - зрительный зал слева от
лестницы. И не мешайте моделям – на каждой каблуки в пятнадцать сантиметров.
Упадет – не поднимется. Только производственных травм нам не хватало. И так
завал! Так что идите, идите, ради бога!
Дина вздернула носик, но вступать в пререкания
не стала. Хотелось прошмыгнуть тихой мышкой в Димкин кабинет и… Довести благие
намерения до логического конца хотя бы в формулировках ей помешало следующее
явление. В конце коридора, неподалеку от указанной сердитой теткой лестницы,
возник стройный импозантный мужчина в смокинге и экстравагантном шейном платке,
небрежно спрятанном за воротник сорочки… Димка… Димка! Этот напыщенный щеголь –
ее Димка?
-
Я сплю… - прошептала Дина, прижимаясь к стене, чтобы не упасть. – Я точно сплю.
И очень хочу проснуться…
-
Не спи, малышка, - хихикнула пролетающая мимо девица, похожая на павлина в
своем пестром, развевающемся ослепительным куполом вечернем платье, - а то
зашибут ненароком. С твоими-то габаритами…
Дина отпрянула в сторону, налетела на входящих
в зрительный зал дам постбальзаковского возраста и окончательно сникла. Дамы в
мехах и длинных платьях производили впечатление. Как и все вокруг. Подавляющее.
Низвергающее несчастную девушку в бездну отчаяния.
Она вспомнила о своей легкомысленной куртенке.
И об узких джинсиках, заправленных в кокетливые ботильоны. Заметила свое
отражение в зеркальной двери. И пропала. Окончательно и, скорей всего,
бесповоротно.
Поток торопящихся к началу показа гостей
подхватил ее и отнес в зал. Отступление оказалось невозможным – народ прибывал,
заполняя собой все свободное пространство. Дине пришлось отойти к последнему
ряду и усесться в уголок, чтобы не привлекать чужого внимания. Подумать только!
Еще час назад ей хотелось обратного. И как хотелось!
«А
может, не так уж все и страшно? – торопливо выдвигались душеспасительные версии
происходящего. – Ну, разрядился Димка в
пух и прах, так ситуация обязывает. Может, это у них командный стиль.
Имидж фирмы приходится поддерживать… Точно! Или ему пришлось одеть чужой
костюм, потому что… потому… Да чего там голову ломать – пришлось – и все!»
Зазвучала музыка, и на сцену вышли несколько
девушек в ярких коктейльных платьях.
«А
мне Димка самое красивое подарил! – бальзамом на душу пролились воспоминания о
вчерашнем вечере. – Куда этим банальностям до моего! И к следующему дню
рождения подарит. Еще красивее! Так что можете не задирать свои носы, не
поможет!»
Дина немного успокоилась. Затем увлеклась
развитием сюжета – как ни крути, а красота – сила. Причем не слабая. Скорее,
наоборот.
За
девушками, демонстрирующими пляжные ансамбли (Дина настолько пришла себя, что даже выбрала для себя
прехорошенький комплектик на лето), на подиум вышли мужчины. Модели держались
уверенно и провоцировали публику нарочитой недоступностью. К тому же были
удивительно хороши…
«А
вдруг и Димка – модель? – пришла в голову занятная мысль. – А что? И высок, и
хорошо сложен, и лицом приятен. Хотя вряд ли… не похож он на модель. Может,
просто заменяет кого-то? Мало ли – заболел человек. Опоздал, ушел в отпуск?»
Дина решила остановиться на последнем
допущении. И с нетерпением ожидала выхода любимого, успев и простить и даже
соскучиться.
Но за парнями на подиум снова вышли девушки.
Появление свадебных нарядов вызвало недоумение – как уже конец? А где же Димка?
И тут…
-
Мы приветствуем создателя этой замечательной коллекции, - голос ведущей
программы зазвенел в ушах Дины барабанной дробью, - самого модного кутюрье
сезона – Дмитрия Добровольского! Ваши аплодисменты, дамы и господа!
Дина съежилась в своем кресле до размеров булавочной
головки (именно на это ей очень хотелось надеяться), озирнулась по сторонам –
не видит ли кто ее унижения? Да что там унижения – позора! Известный кутюрье,
сплошные модели вокруг, а тут она со своими далеко идущими намерениями…
Она не заметила, как зал опустел. Как погасли
яркие софиты, освещавшие зал. Тусклый свет из расположенных под потолком окон
говорил о наступившем вечере. День, обещавший так много, закончился. Жизнь,
похоже, тоже… Ладно, пускай не жизнь, но счастье уж точно. Окончилось, так и не
начавшись. Только поманило куда-то своим тонким пальчиком…
Дина подошла к затянутому ковролином подиуму,
поднялась по ступенькам. Застучала каблучками, напрягла спину, смело взглянула
в зал…
-
Тоже мне модель! – заскрипели жернова отчаяния. – Метр в прыжке! Мелочь
пузатая!
Она присела на краешек эстрады и заплакала…
-
Динка, привет! – зазвенел в трубке знакомый голосок. – Ты как?
-
Жива, - вздохнула Дина, не особенно радуясь появлению на жизненном пути лучшей
подруги. Уж больно доставучая была эта Анфиска. А в последнее время доступ к
телу своему Дина старалась максимально ограничить.
-
И, слава богу! Я уж думала, ты не отойдешь от своей трагедии. Слушай. Дин, у
меня к тебе дело. На миллион. И не каких-то там рублей – настоящих американских
тугриков! Дальше рассказывать?
Дина вздохнула и запаслась на пару часиков
терпением. Что поделаешь – лучшая подруга! Да еще по делу. В общем, пропал
выходной.
«А
может, и к лучшему? Что там у нас в программе? – проснулся впавший в зимнюю
спячку месяца три назад оптимизм. –
Воспоминания, терзания, страдания? Вполне дождутся следующей субботы! А на
кону? Если не считать хронической нелюбви к Анфисе, что-то из ряда вон
выходящее. То, что надо! Пора, пора уж встряхнуться как следует, милочка!»
Если бы все было так просто!
Да, Дина не любила Анфиску. Как только можно
не любить лучшую подругу. Тщательно смаковала про себя все ее прыщички и
ошибочки, коими изобиловала энергичная Анфискина речь. Доставалось и
знаменитому Фискиному словоблудию, и неумению хранить чужие тайны. Частенько
проходилась Дина по недостаткам в одежде (чувство мери с тиля у Фиски
отсутствовало напрочь). Разбирала по косточкам очередного Анфискиного ухажера.
И подхихикивала надо всеми ее профессиональными неудачами.
А в реальном времени и пространстве рыскала по
городу в поисках разрекламированного анти-акне крема, давала подруге
мастер-классы по изящным выражениям и тщательно подбирала шарфики и туфельки к
ее новому прикиду. И даже тосковала без Анфискиных словесных перлов, дурацких
сарафанов с тройными карманами и идиотских выходок подружкиных кавалеров.
Однако помимо недостатков была и еще одна,
достаточно весомая причина сложностей в отношениях с Анфисой. Именно та, год
назад познакомила Дину с Димкой. Где-то они пересеклись в анналах модельного
бизнеса. Где и когда – уточнять было недосуг – слишком быстро разворачивались
события. Анфиска была на время забыта. А потом, потом вспомнена и возведена в
ранг главной виновницы всех бед. И отвержена. Навсегда.
До первого звонка. Не обвинять же лучшую подругу
на самом деле! По большому счету она ни в чем невиновата. Да и по малому тоже.
Жаль,
что сердцу не прикажешь. И коварный жук-короед сверлил в тонких стенках
жизненно важного сосуда очередную рану. И снова проходили мимо воспаленного
подозрением и обвинением сознания благие Анфискины намерения. И находились
новые прыщики. И осмеивались манеры нового кавалера. Не своего, заметьте.
«Очень надо! Зачем нам вляпываться в очередную
любовную драму? – волновался проявляющий в последнее время хроническую активность
пессимизм. – Будем сидеть тихонечко и радоваться чужим недостаткам. Вполне
безобидное занятие!»
-
Эй, подруга, ты там часом не в кому впала? – скрипучий голосок любимой подружки
заставил Дину вернуться на круги своя. – Говорю же: дело на миллион! Не
тормозь!
Та была в своем репертуаре! Начнись хоть новый
ледниковый период, приблизься хоть на минимальное расстояние к земле коварная
комета дьявола – Фискины «тормозь» и «харэ» останутся на своих местах. И это
при двух высших образованиях!
Терпением любимая подруга похвастаться тоже не
могла, а посему не стала дожидаться Дининого ответа (или вопроса – по
настроению) и полностью взяла инициативу на себя:
-
Короче, полчаса на сборы, десять минут на дорогу – и ты у меня. Встречаемся у
фонтана в старом парке. Конец связи. И не киснуть!
-
Какой-такой фонтан? Ноябрь на дворе. Ты в своем уме, Анфиса?
Но в телефоне уже пипикали нахальные гудки.
Наверное, Дина на самом деле тормозила сегодня. И не только сегодня. Анфиса не
раз намекала на какую-то авантюру, в которой требовалось ее, Динино участие.
Когда-то она любила приключения. Когда-то… очень давно. Возможно, в прошлой
жизни.
-
Фиска звонила? – выглянула из кухни мама. – Вот и слава богу! Поди, развейся.
Ведь сто лет нигде не была! Сидишь сиднем, глядишь волком – б-р-р!
«А
ведь мама права. Как всегда, - на смену собратьям пришел реализм. – Она и с
Димкой все видела наперед. Если бы я хоть чуточку прислушивалась…»
Дина нехотя собралась – все лучше, чем
выслушивать продолжение маминого монолога. Натянула старенькие джинсы, пуховик,
до глаз замоталась в шарф. Сверху, опять же до глаз спряталась в шапку-ушанку.
Замаскировалась. Отгородилась от всего мира. Как всегда (что равнялось
последним девяти месяцам – срок-то весьма значимый… для кого-то – не для нее).
Чтобы не доставали своим сочувствием. И любопытством – у кого что. И пошла по
занесенной снегом улице. На встречу с новым Анфискиным предприятием.
Окончательно продрогнув и разочаровавшись в
«миллионном деле», а если точнее в собственном участии в этом самом деле, Дина
была подвергнута некоторому физическому насилию и втолкнута в предбанник
незнакомого помещения. Темный, пыльный, наполненный резкими неприятными
запахами.
-
Ничего особенного, - зашептала ей в нос (за недоступностью органов слуха,
должно быть) подруга, - ремонт у нас. Так что придется потерпеть. Мастер обещал
к февралю управиться.
« Почти три месяца…» - услужливо отметил
реализм.
«Так
стоит ли игра свеч?» - тут засомневался пессимизм.
«Зато
весна будет спокойной!» - возразил их
сентенциям третий собеседник.
А
Дина воспользовалась правом на собственное мнение:
-
Опять за свое, Анфиска?
- Да
ты сначала вникни, а уж потом бочки кати, - фыркнула та и потащила гостью в
пахнущую пылью темноту. – Нашлася мне тута капризница!
Фискино предприятие представляло собой
крохотное модельное агентство с провокационным названием «Всем назло!». Не
больше и не меньше. Не в смысле названия. В смысле агентства. Подруга
поднапряглась и разродилась давней своей мечтой. Вполне воплощенной в
реальность. Концепция агентства была не нова, но оригинальна – здесь творили с
ориентацией на нестандартную фигуру.
- Да
возьмем хоть тебя – красивенькая – глаз не оторвать, а не модель. Куда не кинь
– по подиумам худосочные дылды променируют. Одно слово – вешалки! Да не оскорбляю
я их! Факты констатирую! На вешалке любой костюмчик аккуратно сидит, а вы на
пышечек нашейте! Или на таких вот крохотулек, Дюймовочек! И чтоб не только
сидело хорошо, но и достоинства выпячивало! Нужные выпуклости и впадины
подчеркивало, а ненужные скрывало. Маленьким росточку добавляло, высокиньким
убавляло. Чтоб мужики в штабелях годами вылеживались. Без надежды на
освобождение!
В общем, с фантазией у Анфисы все было в
порядке. И смелости хоть отбавляй. В профессионализме подруги Дина тоже не
сомневалась. И прониклась. И оценила. И решилась на участие. А что? Мы тоже
можем. Кое-что… И в жизни пора что-то менять. Обязательно пора! Вот только…
- … я
тут каким боком? Тебе экономист нужен? Или уборщица?
-
Здрасти-приехали! – Анфиса подвела Дину к запыленному зеркалу и направила на
нее свет висящего на обрывке бельевой веревки бра. – Уборщица! Ты на себя давно
в зеркало смотрела?
- Не
так чтобы очень. А что?
- А
то! Во-первых, мой шеф и владелец «Всем назло!» отбыл в длительную
командировку. Одна я точно не потяну, хоть и обещала. И потом, нам звезда
нужна! Вписывающаяся в концепцию. И яркая до невозможности. Чтобы одним прыжком
– и на всех обложках! Поняла?
-
Фис, ты о чем?
- О
тебе! Мне нужна манекенщица. МА-НЕ-КЕН-ЩИ-ЦА!!! Хорошенькая до умопомрачения. И
не такая, как все. Иди сюда, - она снова потянула Дину куда-то в темноту, - что
покажу!
Пошарила по стенке, щелкнула выключателем,
распахнула повисшую на одной петле дверь.
-
Подиум… - выдохнула Дина в волнующей смеси удивления и восхищения. – Настоящий…
- А
то! Ненастоящих не держим! Это для тебя, между прочим! Подиум для Дюймовочки.
В блеске «софитов», в круженье «конфетти», в
звучащей откуда-то «музыке» Дина шагнула на подиум и сделала первый шаг. Затем
второй…
В
памяти сменяющимися картинками калейдоскопа замелькали месяцы несчастья.
Димкино раскаяние. Попытки объясниться, оправдаться. Она не слушала,
отворачивалась, затыкала уши. Убегала. Пряталась. Не отвечала на звонки.
Выбрасывала в мусоропровод букеты и письма. Пыталась найти утешение в нескольких
мимолетных интрижках. Подумывала о монастыре. Или отъезде в какую-нибудь
экспедицию. Стриглась едва ли не наголо. Искала новые варианты макияжа. Меняла
стили в одежде. Допоздна засиживалась на работе. Совершала бытовые и профессиональные подвиги. Ездила на курорт с
надеждой на ослепительно прекрасный (вам и не снилось!) курортный роман.
Занималась самоедством. Ревела в подушку. Проклинала всех и вся.
И только сейчас нашла достойный способ
отомстить коварному обманщику! Подлому экспериментатору! Совратителю невинных
дев!
-
Моделек, говорите, он предпочитает? – прорычала она сквозь зубы, больно
споткнувшись о попавший под ноги киприч. – Будет ему моделька! Не по зубам,
правда. Но тем лучше… Когда у нас «Мельница моды»?
Анфиска при всех своих недостатках определенно
не тормозила:
- В
мае.
-
Успеем?
- Не
вопрос, было бы желание!
- Не
беспокойся! За этим дело не встанет. Прямо сейчас и начнем!
До «Мельницы моды» оставалось два месяца.
Первый показ «Всем назло!» приурочило к восьмому марта. Зал был заполнен до
отказа. Первые ряды атаковала пресса. В ложе почетных гостей выделялись персоны
первой величины, не соответствующие модельным стандартам. Кто бы мог подумать,
что подобная прелесть способна не укладываться в стандарт! Скорее, наоборот –
стандарт не укладывался в красоту. До недавних пор.
В первом отделении тон задавали большие
модели. Роскошь тел и движений, яркий румянец и искрометный темперамент – в
этом показе всюду пульсировала настоящая жизнь!
Мужчины шалели от смелости и габаритов
манекенщиц, прятали глаза, стараясь не показать свой интерес подругам жизни. По-иному
посматривали и на самих подруг, отыскивая сходство с соблазнительными героинями
праздника.
Женщины
торжествовали. Прикидывали, что можно будет купить для себя. Примерялись к
подиуму – а почему бы и нет? Наслаждались зрелищем. А заодно и собственным
совершенством. Распрямляли спины. Картинно обмахивались веерами. Кокетливо
поводили плечами. Чувствовали себя в шаге от рая. От души блаженствовали.
Дина трижды сорвала взрыв аплодисментов во
втором отделении. Сразу после выхода. На втором вираже. Потом снова. Каждый ее
костюм был оценен по достоинству. Каждый выход напоминал маленькое шоу. И
большой вызов. Кому? О, нет! До него оставалось еще два месяца пути. Шестьдесят
дней для совершенства.
«Успею?
– колотилось в висках. – Успею! Должна успеть!»
Она играла. Каждый шаг – как новая роль.
Снежная королева… Кармен... Мария Стюарт… Дама с камелиями… Марлен Дитрих…
Клеопатра… Жаклин Кеннеди… Одри
Хепберн… Натали Гончарова…
«Как там он говорил на прощание? Докажет, что я
ничуть не хуже самых звездных моделей? Что маленькая женщина способна затмить
собой десяток двухметровых красоток? Что любой женщине покорить подиум – раз
плюнуть? А вот не нуждаюсь я в чужих доказательствах! Сама смогу! – ликовала
обласканная успехом душа. – Еще капельку поднатужусь – два-три занятия по
пластике, пара уроков актерского мастерства, хотя был полкилограмма веса долой
– и виват, виктория! И он увидит, и убедится, и пожалеет…»
Воспоминание
о любимом (в прошлом, в прошлом, в прошлом…) встрепенулись испуганной птицей.
Блеск софитов (на этот раз самых настоящих, а не каких-то там строительных
прожекторов) померк. Конфетти (опять же натуральное, не та дурацкая,
прилипчивая до ужаса – два месяца не могли отмыться - строительная же пыль) теперь лишь раздражало.
Музыка (нет, не дребезжанье работающей в соседнем помещении дрели – самый
настоящий джаз-банд) выбивала в сердце военные марши. И вот уже по эстраде
летит навстречу судьбе воинствующая амазонка. И мужчины в зале встают, наплевав
на последствия. И женщины этого совершенно не замечают. И зал взрывается
ураганом оваций. И…
- Дин, двигай телом, - слышится в наушнике сердитое
Фискино шипенье, - через пять минут финал, а ты даже не причесана!
- Так пойду, - шипеньем на шипенье отвечает
«амазонка», - в самый раз будет! Такой невесты они еще не видели! Вот и пускай
насмотрятся всласть!
Однако за кулисами она сменила гнев на милость
– очень уж воздушным и беззащитным казалось ее последнее платье. Сплошной газ,
нежнейшее кружево, трогательные цветочки по талии, бантики по подолу, рюшечки,
пуговички, крючочки… Амазонка осталась воевать с миром (и особенно - понятно с
кем) в предыдущем наряде. А на сцену
поднялась робкая девочка, трепетно и наивно ожидающая счастья. Собранные в
пучок рыжие кудряшки мило рассыпались по плечам. Веснушки приобрели особенно
яркий оттенок. Губы призывно поблескивали. Глаза лучились необыкновенно
притягательным светом.
- Эх, сейчас бы тебя в загс, - зажужжало в правом
ухе противным Анфискиным дискантом. – И чтоб не рыпалась. Найдется ли в зале
хоть один смелый мужик. Ой!..
Дина нервно
обернулась, едва не угодив в оркестровую яму – что за дела? Что Фиска себе
позволяет?! И тут же услышала продолжение фразы:
- Не дрейфь, подруга! Шеф явился. Прямо с корабля
на бал. На сцену хочет. Последний проход вместе с тобой заказывает. Справишься?
- Не извольте беспокоиться, сударыня, - прикрывшись
фатой, прошептала в микрофон Дина. – Как-нибудь осилим начальника. Какая-никакая,
а тренировка. Выпускай!
И плавной
походкой пошла на зрителя. Начальник начальником, а о клиентах забывать – последнее дело. И режиссера следует уважать
– изо всех сил старался мальчик.
«Вот дойду до края, а там назад. Секунд двадцать…
подождет шеф, его не столько ждать пришлось», - решила Дина и продолжила
дефиле, укрепляясь в новой роли. Быть невестой оказалось не менее приятно, чем
всеми остальными персонами первого в жизни спектакля.
Она уже
почти развернулась. И даже краем глаза успела заметить павлинью расцветку
Фискиного костюма – та была в своем репертуаре. И замерла, пораженная
долетевшими из глубины сцены словами любимой подруги:
- Дамы и господа! Разрешите представить вам автора
и вдохновителя сегодняшней коллекции, владельца сети модельных агентств страны,
чемпиона… и дипломанта … Дмитрия
Добровольского!
Ноги
подкосились сами собой. Душа ушла в пятки. Сердце провалилось в бездонную
пропасть…
- Неужели это все… - сквозняком пронеслось по
опустевшим коридорам Дининого сознания.
И все это
невесомое нежное создание в кружевах, рюшечках и бантиках тяжелым снопом
рухнуло в объятья подоспевшего как никогда вовремя Дмитрия Добровольского. Тот
не растерялся – видимо был готов к чрезвычайной ситуации. Ухватил за локоток.
Крепко и нежно. Поставил на ноги. Прислонил к себе.
«Вот так бы на всю жизнь!» - восхитился
задержавшийся на краешке души оптимизм.
«Еще чего!» - возмутилось очнувшееся от шока
упрямство.
Что-то еще
пыталось вмешаться в горячий спор. Не за жизнь, а за…
- Дина, я сдержал обещание, - шептали губы
напротив. Такие близкие, притягательные… родные… - Это мой новый подарок тебе.
И вот еще, если ты не против…
Она опустила
глаза. Что там еще? Руки? Крепкие, изящные. С длинными чувственными пальцами.
Его руки! Совсем рядом… Наконец-то! Только бы не отдалились. Только бы не
оставили ее здесь… одну… среди чужих… безразличных людей…
Как долго ждала она этого! Как долго к этому
шла!
- Так ты не против?
Как же она
могла быть против, если ее вообще больше не существовало?! Или наоборот?
Перед
глазами появилась бархатная коробочка с выпуклой крышечкой. Из-под синего
бархатного сердечка поблескивала капелька льда. Нет, малая толика огня, точно
огня! Он слепил, волновал, притягивал, согревал.
Дрожащие пальцы
приподняли крышечку, и изумленному взору явилось колечко. Голубоватый огонек
венчал тоненькую серебристую пирамиду. Кажется, это был настоящий бриллиант. И
кажется, все это великолепие предназначалось именно ей…
- Дамы и господа! – осипшим от волнения голосом
вещала где-то рядом подруга. – Давайте
поддержим предложение Дмитрия аплодисментами. Может тогда девушка поверит в реальность происходящего.
Назавтра Дина проснулась знаменитой. Но не
почувствовала неожиданной звездности. Разве можно было почувствовать успех и
славу в объятьях любимого человека? Номер был наполнен солнцем и цветами. Это
было первое, что смогла оценить Дина. Второй была мысль о том, что на этот раз
ей даже не пришлось намекать на гостиницу. А мама… что ж, судя по всему, в этот
раз она ошиблась.