Viktor Fortynatov
Toronto
Армения
В моей душе Армения живет,
Лозою виноградной прорастает,
Во рту чучхелой сладкой тает,
И снова посетить ее зовет.
В душе моей Армения живет
И манит щедростью долины Араратской,
К народу гордому любовью братской,
Кто честь дороже жизни бережет.
В душе моей Армения живет
В полотнах жизнерадостных Сарьяна,
В волшебной красоте Севана,
Его прозрачных, бирюзовых вод.
В душе моей Армения живет:
Из розового туфа городами,
Цветущими фруктовыми садами,
Плодов которых, слаще только мед.
В душе моей Армения живет,
И раной сердца мне напоминает
И каждый день со мною вспоминает
Того, кто в этот мир обратно не придет.
Живи, Армения, в моей душе, прошу,
И будь со мной до крайнего предела,
Пока душа не улетит из тела,
Хоть, видит бог, туда я не спешу.
22 марта 2015 года
Вечерняя прогулка
Люблю вечерние прогулки
По тихим улочкам Москвы,
Когда октябрь в переулках
Устроит проводы листвы.
Привычным с давних пор маршрутом
Пойду по прихоти души,
Где листья словно парашюты,
Слетая шепчут: «не спеши».
Где в стиле русского ампира
На берегу Москва-реки,
Приветом из другого мира
Ласкают глаз особняки.
Заснули в сумерках вечерних
Деревья, улицы, дома.
И толстым слоем на ступенях
Осенних листьев хохлома.
Я прохожу с улыбкой грустной,
Здесь все мне кажется родным,
Меня не оставляет чувство,
Что прошлое ушло как дым.
Я от Воздвиженки к Волхонке
Иду бульваром не спеша,
Навстречу женщина с болонкой,
Немолода, но хороша.
И мимолетная досада
Ушла, в помине больше нет.
Напротив в доме с колоннадой
Из окон льется мягкий свет.
Так по-домашнему уютен
И так божественно хорош,
Хоть мой восторг сиюминутен,
Но я испытываю дрожь.
В окне полуоткрыты шторы,
Торшера приглушенный свет,
И моему явился взору
Изящный женский силуэт.
И с ощущеньем некой тайны
Иду домой не торопясь,
Как хороша необычайно
Арбатских переулков вязь.
30 октября 2008 года г. Москва
Дачная прогулка
Помнишь, как в поселке дачном,
В феврале узнали мы,
Как бывают неудачны
Шутки «матушки зимы»?
Дует ветер, вьюга злится,
Снег, швыряет нам в лицо,
Белой пылью серебристой
Замело уже крыльцо.
На глазах росли сугробы,
Налетал за шквалом шквал,
Долго помнить будем оба
Вьюги снежный карнавал.
Вечерело, мгла сгустилась,
Сквозь нее луна пятном
Как-то жалобно светила
Желтым, мертвенным огнем.
Ветер то, вдруг, затихает,
То – опять метель кружит,
И по-волчьи завывает,
Словно кто в лесу кричит.
Незадалася прогулка,
Лишь сугробы на пути,
И по дачному проулку
Ни проехать, ни пройти.
В три погибели сгибаясь,
Мы, как пьяные, бредем,
То, смеясь, то чертыхаясь,
Поскорей вернуться в дом.
После вьюжистой метели
Растопить скорее печь,
Чтоб в остывшие постели
Нам не зябко было лечь.
Пес встречает звонким лаем,
Щуря глаз, мурлычет кот,
А потом, согревшись, чаем,
Нам зевотой сводит рот.
Разливается от печки
Благодатное тепло,
На столе оплыли свечки,
Нам уютно и светло.
Хорошо, однако, дома,
За окошком вьюги вой,
В теле легкая истома,
И в душе царит покой.
Зима, Кинг Сити, Торонто
